— Мы тоже пойдем. Завтра много дел. Мы сегодня переночуем во дворце, а завтра Ана, хотела уладить дела в госпитале и провести все оставшееся время с сыном.

— Нат, Ана, я бы хотел побеседовать с вами. Вы не могли бы уделить мне время сегодня? Нат? — Ив резко встал с дивана и двинулся в нашу сторону.

— Ив. Я тоже хотела поговорить с тобой. Как я поняла, ты скоро уезжаешь. Мы совсем не общаемся. Ты не мог бы уделить этот вечер мне. — Герцогиня тоже встала и теперь смотрела на Ива вопросительно своими прекрасными глазами.

— Ками, дорогая, у нас до моего отъезда будет еще много времени. Я уезжаю не завтра. Иди к себе, у меня дела. — В голосе Ива отчетливо слышалось раздражение.

— С тех пор как ты вернулся, я каждый день это слышу. «У меня дела». Ты не можешь оторваться от своих дел на один вечер? — В голосе герцогини стали прослеживаться нотки надвигающейся истерики.

— Ками. Не сегодня. Я хочу, чтобы сейчас ты ушла. — Резче чем нужно, на мой взгляд, сказал Ив.

И герцогиня, опустившись на диван, разрыдалась. Ян выразительно провел рукой по горлу.

— Ваше императорское величество Иврар. Я думаю, что вы должны в данный момент успокоить герцогиню. Мы с Аной сейчас уйдем. Надеюсь, что у вас будет время для разговора в другой раз. — И Нат поклонился Иву, который бессильно закрыл глаза.

Мы все направились к выходу, в след нам неслись рыдания герцогини. В гостиной остались только Ив и герцогиня, и от одной мысли как он будет сейчас ее утешать, мне ощутимо стало плохо. Перед глазами все поплыло, и я поняла, что это просто слезы. Я уткнулась в рукав Ната и прошептала:

— Нат, отведи меня в госпиталь. Я не хочу тут оставаться.

— Я уже понял, Ана. Тут недалеко, я тебя провожу. И завтра утром приду, чтобы проводить тебя к Петеру. Я так понял, что все оставшееся время ты проведешь с ним?

— Да. Спасибо, Нат. Ты замечательный друг.

— Я знаю, Ана.

Мы вышли из дворца и по спящим улицам города двинулись к императорскому госпиталю. Город спал. Горели магические фонари, на улицах не было ни души. Императорский квартал, где находился и дворец, и госпиталь, был не большим и благополучным. Добрались мы без приключений, хотя когда подходили к дверям моих комнат, была уже глубокая ночь. Нат быстро попрощался, чмокнул меня в щеку и ушел. А я только сейчас заметила, что так и ушла в шикарном платье, увешанная драгоценностями.

Завтра надо бы вернуть. Я поняла, что не смогу там жить. Да, там все прекрасно. Шикарные покои, и все сделано так, чтобы Петеру понравилось, но я не смогу там жить, зная, что за соседней дверью на плече Ива спит герцогиня Камила. Может быть, потом, когда мне перестанут мерещиться его глаза, я смогу туда переехать, но точно не теперь. Я сняла шикарное платье и провалилась в сон без сновидений. И в первый раз я почувствовала, что возможно мои сны ушли от меня навсегда.

Долгие проводы — лишние слезы.

Тут Иван с печи слезает,

Малахай свой надевает,

Хлеб за пазуху кладет,

Караул держать идет

«Конек горбунок» П.П. Ершов

Проснулась я рано и, достав из шкафа старое шерстяное платье, быстро оделась и заплела волосы в традиционную косу. Я повесила в шкаф бархатное платье, и аккуратно провела по нему рукой, наслаждаясь качеством и мягкостью ткани. Интересно, доведется ли мне еще надеть его. В мешочек я спрятала сапфиры и долго не знала, куда же их спрятать, а потом просто сунула под подушку. В конце концов, убирались у меня не так тщательно и кровать точно не трогали. А потом заберу и оставлю у Зимы, когда пойду к Петеру позже.

Я быстро позавтракала и даже успела пообщаться с лан Валасом до его ухода в Академию, где он периодически читал лекции. Оказалось, что он уже в курсе моего отъезда и весьма об этом сожалеет, но выразил надежду на мое скорейшее возвращение и уверил, что они справятся. Раньше же справлялись, а теперь и подавно. Я за месяц работы существенно сократила число серьезно больных детей и многие больше не нуждались в постоянном наблюдении, и если не будет эпидемии противной детской заразы, то они и не заметят моего отсутствия, заверил меня он.

Я как раз заканчивала обход, отдавала последние указания на время моего отсутствия, и уже подумывала о горячей чашечке напитка из смеси трав, как вдруг за моей спиной раздался испуганный голос одной из младших жриц.

— Лана Ана, там, там, там. Им… имп… Импе…

Я повернула голову, чтобы посмотреть, что же так ее перепугало, и как на стену наткнулась на темно-синие глаза Ива. Он стоял в дверях и смотрел на меня, слегка прищурившись. Я, должно быть, представляла собой жалкое зрелище. Мое единственно приличное платье сгорело в светлом шаре, и теперь на мне было одно из домашних платьев, в которых я ходила у Зельды. Оно было приличным и мне нечего было стесняться, но краски выцвели от частой магической чистки, оно растянулось и сидело на мне этаким мешком. Поверх платья на талии был повязан фартук, который из-за того, что я его подолом постоянно утирала то носы, то ротики моих подопечных, был в подозрительных пятнах. Волосы, еще утром гладко зачёсанные назад и заплетенные в тугую косу, перехваченные на лбу широкой лентой, слегка растрепались, и в данный момент за одну из прядей меня настойчиво дергал малыш Авгус, которого я держала на коленях, пытаясь понять, почему у него замедленная регенерация. На мальчике плохо все заживало, а живой и активный характер не позволял обходиться без травм. И понять, почему коленки и шишки так плохо заживают было необходимо, пока это не закончилось трагедией в случае более серьезной травмы.