— Что происходит? — прошептала я, неосознанно берясь рукой за шею, где еще чувствовались его прикосновения, отдавая жаром и холодом. Он не ответил, лишь смотрел на меня, пронизывая насквозь. Не веря. Будто что-то потерял. Потом запустил пальцы в волосы, сжал ладонью голову, словно усмиряя боль.

— Не вставай, пожалуйста, — мягко попросил, будто и не было ничего, и не у него сейчас дыхание сбито, как после нескольких кругов вокруг тренировочной площадки. Потом кивнул, зачем-то поправил идеально сидящую черную рубашку и вышел из лазарета. Во мне словно сломалась какая-то опора, спина тут же согнулась, плечи упали, и в легкие хлынул воздух. И в зале снова стало светло. Я с ужасом увидела, что муть, заполнившая комнату, стянулась у выхода и просочилась за дверь вслед за Рином. А ведь то, как она поглотила весь госпиталь, спрятав другие кровати, двери, даже стены, не заметила. Видела только его.

Глава 6

— Итак, попугала ты нас, дорогая, но к счастью, все обошлось, — вместе с мастери Ладарой, одним из лекарей университета, ко мне зашел ректор, спустя полчаса, когда я уже успела успокоиться, и только гадала, что такое произошло с Ринсдеем. Впрочем, мне до звезды. Если он сейчас от меня отвалит, это означает только то, что следующие полгода до выпуска и полтора года магистратуры для меня пройдут спокойно. Но поведение такое себе. Возможно, стоит поговорить.

— Доброе утро, ректор ИнФерио. Может, вы расскажете, что было со мной? — приподнимаясь, спросила я, радуясь. У Одраша ИнФерио никогда не было секретов, касающихся кого-либо, от этих самых кого-либо. Так что он мне все расскажет, я была уверена, но ректор как-то ощутимо замялся, перестав излучать концентрированную жизнерадостность. Выручила его (и меня, от инфаркта) Ладара.

— Разве адепт ИнЛекрит вам ничего не рассказал? Он часто проводит здесь время, адепт Мория, в виду вашего часто встречающегося бессознательного состояния.

— Чего? — не поняла я.

— Поберегла бы себя, говорю, хашра побери, ты каждый месяц стабильно в лазарете. То голову пробила, то ваил ногу подрал, одна Таена знает, кстати, где, то судорогу схватила…

— Судорога из-за шеда, — вставила я. А что, нечего было меня гонять до утра просто за то, что я разбила Рином колонну. Кто же виноват, что у наследника такие крепкие кости.

— Да, и он за это ответил, но покалеченный боевик — плохой боевик, Наяра. Ты молода, заживаешь быстро, но поберечь себя стоило бы, тебе ведь нужно выйти замуж, родить ребенка…

«Ну, поехало».

Самая неприятная тема для меня. Никто все равно не возьмет замуж сироту без рода и звания. Работа в действующей армии — мой единственный путь наверх, с самого дна. Единственная возможность жить достойно и быть полезной. Да, сил у меня много, генофонд не подкачал, и кроме боевых навыков магия воздуха довольно неплохая. Но я не оборотень, не дракон, не голем и даже обладаю несколькими стихиями. Только воздухом. И уж тем более, я не джинн. Не Д'энии.

Аморфная, неуязвимая форма жизни с огромной силой. Состоящая из магии элементов, четырех главных ипостасей мира. Все, что было когда-либо сотворено в Верхнем мире или Нижнем, или на Той стороне, было создано из этих первобытных материалов. Огонь, Вода, Земля и Воздух.

И императорский род единственный, кто каким-то образом получил эту силу. Физически они не превращаются, как оборотни, в тотемное животное, или в дракона, или в голема. К тому же, принимать форму энергии могли только чистые Д'энии, носители же крови тварей остались навечно заточены в материальном теле. Но то, что делал Викаир на том блокпосту, могло бы сокрушить любую физическую материю. Не только в крови тварей дело, как бы она ни смешалась с их генами. А в том, что Д'энии намного, намного древнее любых миров. И любых тварей.

Но я отвлеклась. Хотя, даже кстати, Ладара как раз закончила со своей лекцией относительно замужества и материнства и наконец-то осмотрела меня. Ректор рассказал почти то же, что и Рин: мы подрались, он перестал поддаваться и принял истинную форму, я его каким-то образом сдержала…

— Чего? — я аж дернулась под руками Ладары, вызвав еще один неодобрительный взгляд. Непросто, наверное, светить лучиком в зрачки, если эти зрачки в недоумении косят на чем-то удрученного ректора. Таены, хоть бы на опыты меня не сдали, до чего несчастная у него сейчас физиономия. Тьфу, язык мой к хашрам.

— Ты сдержала магию Д'энии, — развернув мою голову к себе, чтобы я не вертелась, резко подтвердила Ладара.

— С тобой хочет поговорить Император, Наяра. Обо всем. О вылазках в Нижний мир, об отношениях с сыном и об этой силе, — завершил ректор, разведя руками. Я сглотнула.

— Когда он приедет? — тихо спросила, уже не ища в выражениях их лиц никаких намеков.

— Он уже здесь, — ответил ИнФерио. Я снова дернулась. Ладара отпустила мое лицо и, кажется, вполне искренне грустно кивнула.

— Что меня ждет?

— Все зависит от твоих ответов. А так… никто не знает. Твари не слушаются тебя? — попытался найти зацепку ректор. Я покачала головой. Он пожал плечами. — Тебе занесут одежду через полчаса. Можешь принять душ, потом успеешь перекусить в Малом зале. Через час жду у своего кабинета. Говорить вы будете наедине. Опекуна у тебя нет, покровителя тоже. Алуа уже попытался вмешаться, я говорил, что хотел бы присутствовать, как заочный попечитель всех сирот в приюте, включая тебя, но… с Санавиром ИнЛекритом не поспоришь, думаю, ты сама понимаешь, что прав у нас на тебя никаких.