Страх липкими щупальцами пробирается в самые потайные уголки души. Мне до невозможности тошно! А ещё поставщики с лекарством для больных детей снова подвели со сроками и мне надо срочно что-то решать, иначе несколько семей, обратившихся ко мне за помощью, потеряют своих детей из-за моих передряг в личной жизни.

Как же это ужасно! Знать, что ты прав, но из-за влияния "из вне" не в состоянии что-либо доказать.

Сердце разрывается на части, как только представлю матерей. Я даже знаю поименно детей, кто не проживет и недели, если лекарство не придет в срок. Как после этого мне дальше заниматься благими делами?

Подрываюсь с места, быстрым шагом направляюсь к столу, открываю компьютер и начинаю писать претензию. Я должна добиться растаможки препаратов! Я смогу спасти малышей!

– Крис!
– Тим перехватывает мою руку, когда я вылетаю из кабинета в опен-спейс.
– Далеко без меня собралась?
– спрашивает без тени юмора.

– Поехали!
– говорю на эмоциях, я настолько взвинчена, что меня аж всю трясёт.
– Мне нужно на таможню!

Тимур наотрез отказывается пускать меня за руль. Видите ли ему не нравится моё эмоциональное состояние! Аррр!

Ну я не виновата, что очень зла! Мой отец вместе со своим дражайшим Петром Михайловичем сделал все, чтобы мои подопечные остались без необходимых для жизни лекарств. Психую, плюхаюсь на сиденье, громко захлопываю пассажирскую дверь.

– Детка, ты как вкусно злишься!
– Тимур нагло подмигивает. Засранец!
– Так и съел бы тебя целиком, - продолжает донимать меня, а я завожусь ещё больше.

– Подавишься, - шиплю, скрещиваю руки на груди и упрямо продолжаю смотреть вперёд.

Тим наклоняется вплотную ко мне, врывается в личное пространство, я вновь забываю как нужно дышать. Он так близко, что я могу рассмотреть каждую морщинку, каждый волосок на двухдневной щетине, руки так и чешутся, чтобы дотронуться до неё. Усилием воли заставляю себя оставаться на месте. Все слишком запуталось.

– Тимур! Прекрати нарушать моё личное пространство!
– шиплю на него, легонько толкаю в плечо, за что он меня тут же втрамбовывает в кресло, застегивает ремень безопасности. Снова чувствую себя глупо. Он всего лишь собирался позаботиться, а я уже насочиняла.

Обветренные губы накрывают мои, Тим вновь заявляет свои права. Я плавлюсь под его мощным напором, чувства к Громова сминают выставленные баррикады и обосновываются в центре груди. Громкий стон вырывается наружу, Тим гасит его поцелуем, ещё немного и мы оба потеряем контроль.

– Тим, - рвано дышу.
– Прекрати, - прошу его, с трудом разрываю поцелуй.
– Нам ехать пора, - внутри всё горит. Этот засранец снова пробуждает неуместные рядом с ним желания.

Мужчина останавливается, закрывает глаза, я кладу свои руки на его грудь, чувствуя под ладонями быстрое биение сердца. Внутри все трепещет. Так страшно разрушить этот момент!

Тим наклоняет голову чуть вперёд, мы соприкасаемся лбами, молчим. Частое и шумное дыхание разрезает тишину салона.

– Детка, молю, начни мне доверять, - взгляд карих глаз не оставляет шансов, я тону в водовороте чувств, теряю остатки разума.

Мужчина приподнимает руку, проводит по щеке костяшками пальцев. Тянусь за его ласками, я так сильно скучала по ним. Солнечный луч попадает на обручальное кольцо. Меня моментально отрезвляет.

– Как зовут твою жену?
– задаю отрезвляющий вопрос, Тимур отстраняется, словно обжёгся. Губы превращаются в тонкую линию, взгляд устремлён на дорогу.

– Это не имеет значения, - произносит сухо.
– Как только улажу твои проблемы, тут же подам на развод.

В машине повисает тишина. Гнетущая, давящая. Я отворачиваюсь к окну, смотрю на мелькающие дома и пытаюсь придумать как максимально быстро решить рабочие вопросы. Партия лекарства, в котором остро нуждаются мои подопечные, прибыла в аэропорт и сейчас находится в таможенной зоне, ожидает проверки и разрешения на ввоз. Я сложила в папку все документы, которые имеются на руках: выписки врачей, дозировки, сертификаты качества, соответствия, товарные накладные, чеки, лицензии и многое другое, что так или иначе способно доказать легитимность ввоза такого количества лекарственных средств. Они реально нужны! В них нуждаются дети!

Но ни убеждения, ни бумаги, ни угрозы не помогли. Спустя полтора часа бесконечных споров мне четко дали понять: конкретно эту партию не пропустят. И тут я окончательно поняла чьих рук дело. Отец. Твою ж мать!

Возвращаюсь в машину, Тимура в здание дальше КПП не пропустили, сажусь на пассажирское, откидываюсь назад, закрываю глаза. На душе полнейший раздрай, в душе пылает праведный гнев от несправедливости, от безысходности, от чудовищного результата. Отец четко дал понять, либо я соглашаюсь на брак с Чернышовым, либо из-за моего отказа выполнить его волю погибнут дети. Ааааа!!! Как же паршиво! И вот как теперь быть?!.