Подавляющим большинством голосов кандидатуру Пупышева отвели.

И состоялось мое первое (заочное) знакомство с Борисом Николаевичем Пономаревым - секретарем ЦК КПСС. Когда ему доложили о провале Пупышева, он спросил:

– Это опять его тот же, что "съел" Колесниченко?
– когда ему подтвердили, он сказал:

– Надо присмотреться к этому истребителю политработников.

Это была весна 1961-го года, а вначале осени мы встретились на примечательной для меня партконференции Ленинского района города Москвы.

Последние годы были у меня чрезвычайно напряженными и в служебном, и в гражданском отношении. Я все больше и больше постигал жизнь, все критичнее относился к действиям властей. И все труднее мне становилось не реагировать на беззакония и благоглупости властителей. Прошла вторая послевоенная (Хрущевская) девальвация. Но если первая, открыто грабительская, не вызвала во мне протеста, то заявление Хрущева насчет того, что во второй девальвации никто ничего не выиграл и никто не проиграл - встречено внутренним протестом. Я понимал, что дело не так просто, как говорит Хрущев. Его уверение, что дело лишь в том, что уменьшилась масса денег в 10 раз, но покупательная способность не изменилась, так как в 10 же раз подешевели и товары - лживо. Лжив и сам пример, приведенный Хрущевым, хотя внешне он и убедителен: коробка спичек стоила 10 копеек, теперь 1 копейка. Но я обращаю внимание не на эту, показную сторону, а на то, что обеспечение новых денег золотом уменьшилось вдвое.

Пишу в журнал "Коммунист", прошу разъяснить. В ответ - нечто запутанное с главным мотивом: "в социалистическом обществе золотое обеспечение не имеет значения. Деньги обеспечиваются всем достоянием Советского Союза".

Пишу в ответ:

"Если золотое обеспечение не имеет значения, то зачем его уменьшать. Оставили бы прежнее или наоборот - увеличили бы".

На это не отвечают. Напоминаю несколько раз - молчат. А между тем, доходит реакция народа. Первыми заговорили наименее обеспеченные. Соседка-пенсионерка говорит:

– Петр Григорьевич, а эти деньги обманчивые. Раньше я на десятку день жила, а теперь с рублем в магазин идти нельзя...

В троллейбусе армянин на весь вагон кричит:

– Прахадимец! Коробка спичек - капэйка! Прахадимец! Разве чэловек спичками жывет! Устроил грабиловку, а спичками очи закрыть хочэт.

Жизнь подбрасывала и другие факты. На научной конференции ВВС выступает главный конструктор туполевского бюро. И о чем же он просит, он, человек, вхожий во все бюрократические инстанции? Помочь внедрить новое в промышленное производство. Он рассказывает о совершенно необходимом компьютере, который был спроектирован, разработан и построен на опытном производстве. Проверен в эксплуатации, надо запускать в серию, но невозможно. Чтобы пустить, нужно решение совета министров, а чтобы поставить этот вопрос на совете министров, нужен не только заказчик, нужен исполнитель, который бы письменно подтвердил, что он согласен принять такой заказ. Но кто же, - говорит Архангельский, согласится добровольно взять на себя обузу производить новое, непривычное. Ведь гораздо выгоднее производить старое, к чему производство уже приспособилось.

А вот еще пример.

Знакомились с образцами новое боевой техники. Среди них - средства связи. Спрашиваю у генерала, ведущего показ:

– А как с этой техникой в США?

– Ну, вы знаете, что мы примерно на 15 лет отстаем от них во всех отношениях. С этой техникой примерно также.

– Так что же мы секретим?

– А вот это именно и секретим. Кому же выгодно показывать свою отсталость?

– Так ведь американцы, поди, знают, как у нас обстоит дело с этой техникой.

– Американцы-то знают, да секретим-то мы ведь не от них, а от своих... Да еще и для огромной армии тех, кто охраняет секреты. Ну куда бы они девались, не держи мы таких секретов. Ведь они только и способны на то, чтобы охранять. Ничего другого они не умеют.

Такие и подобные наблюдения и разговоры были и прежде, но они проходили мимо меня. Теперь все оседало в душе моей и, накапливаясь, просилось на выход. Знакомых было много и притом из разных социальных слоев: директора крупных предприятий, руководящие работники Госплана, руководители сельскохозяйственных органов, учителя рядовые служащие, рабочие, колхозники... и у всех были недовольства, все рассказывали о фактах бесхозяйственности, беззакония, бюрократизма, глупости. Сказать же об этом было негде и недовольство начало прорываться в простых разговорах. По поводу одного моего высказывания в большой компании жена сказала мне: "Ну, теперь жди доноса. Присутствующий при этом один из близких наших друзей заметил: "Донесут или нет - это вопрос второй, может, и не донесут, а вот слушать еще не готовы. Так перед кем же вы выступать хотите? Неужели думаете, что у нас есть более сознательные слои народа? Нет, на сегодня вас никто слушать не захочет".

К счастью, он оказался не совсем прав. Те, кто захотел меня слушать, вскоре нашлись, но тогда никто на меня не донес. И это не мелочь. Я думал, если мои друзья готовы не донести, но не готовы слушать мои суждения, то в этом есть и моя вина. Видимо, о том же следует сказать мягче и доступнее, то есть используя привычный в советском обществе политический жаргон. Но пока что всякие политические разговоры я прекратил и пытался подавить сомнения и недовольства, загружаясь научной и учебной работой. Тем более, что работы было более чем достаточно.

Особенно тяжелым был 1958/59 г. На меня было возложено руководство авторским коллективом основного теоретического труда академии "Общевойсковой бой". Большинство глав к моменту назначения меня руководителем было в состоянии провала. А срок окончания близок. Приходилось непрерывно работать с авторами. И своих четыре главы писать. И весь труд редактировать, приводить к единству содержания и стиля.

Одновременно велась подготовка к открытию кафедры военной кибернетики. Помощник министра обороны по радиоэлектронике Аксель Иванович Берг вызвал меня. Была длительная деловая беседа, в которой обсуждались основные направления деятельности кафедры и связанные с этим вопросы материально-технического обеспечения и вопрос подбора кадров. Потом нас принял министр обороны маршал Советского Союза Малиновский Родион Яковлевич. Он официально предложил мне должность начальника кафедры. При этом разрешил подобрать нужных для кафедры людей во всех вооруженных силах, а если надо, то и из гражданских ВУЗов. Работа кафедры, сказал он, должна начаться с будущего учебного года, но начинать ее создание надо немедленно. И эта работа легла на меня дополнительным, тяжелым и весьма ответственным грузом. Отнимала она уйму времени.