Забыв обо всем, завыла в голос. Понимание нахлынуло лавиной мыслей и эмоций, вызвавших холодную испарину. Все следы тошнотворного голода и недавнего умопомрачения смыло осознанием простых истин. И самая отрезвляющая из них – я перестала бояться монстра.

Проклятье, как? Это ж немыслимо, противоестественно! Но… хоть я и не признавала его права на совершенное, не принимала их кровожадное и безальтернативное восприятие мира, твердо знала: сейчас мне нужен Седьмой.

Одобрительный смешок? Мне не послышалось? Как же это невыносимо – быть для него открытой книгой!

Яростно клацнув зубами, заставила себя думать о первоочередном. Точно, о потребностях! Об этом же твердил и Седьмой, будь он неладен…

Демонстративно вздернув подбородок – способен ли амиот уловить в этом жесте вызов? – оглянулась. Согнувшись, монстр невозмутимо сдирал с ног непонятные комки грязи и отбрасывал в сторону. Приземлялись они с едва слышным писком и тут же принимались ползти к кристаллам-кустикам. Видимо, в поисках убежища.

Еще одна форма жизни? А сколько еще их будет?! И наверняка не все окажутся такими уж мирными и безобидными… Вот эти сгустки, например, вряд ли решили просто покататься на бредущем в болоте существе.

С опаской проследив за траекторией очередного отлетевшего в сторону комка, вернулась взглядом к амиоту. Избавившись от последних прилипал, он как раз начал распрямляться… А я в шоке замерла, вдруг со всей очевидностью уразумев почему-то до сих пор ускользавший от меня факт – мужчина стоял передо мной голым! Абсолютно…

Единственное, что скрывало бледную до сероватости кожу Седьмого и слегка смазывало детали его анатомии, – это повсеместная, толстым слоем присохшая к телу болотная грязь. Мои руки зудели от нее же, но в этот миг я и думать забыла о желании расчесать их, избавляясь от затвердевшего слоя.

Сглотнув, на миг прикрыла глаза, инстинктивно желая увериться, что вижу это воочию. Огромный, сложенный как бог мужик с широкой грудью, рельеф которой не могла скрыть даже сеточка мелких трещин на подсохшей грязи. А ниже – умопомрачительно плоский живот и совершенно дерзкая демонстрация всех атрибутов мужественности.

Твою ж…

Резко выдохнув, отвела взгляд, едва осознав, что лицезрею именно то, что так настойчиво желал продемонстрировать мне Доран в уединении каюты. При этом смущенной себя ощущала исключительно я! Амиот же – вот парадокс – на фоне дикого и опасного окружения кошмарной планеты, куда нас закинуло, со своим крепким задом и мускулистыми бедрами смотрелся… естественно. Словно вот таким, лишенным стыда и чуждым сомнений, он пришел в этот мир, выбравшись из чрева матери, прожил свою жизнь, преисполненный единения с местной природой, и сейчас неожиданно встретил меня, такую чуждую его мироощущению и самой сути этого места.

Но я-то знала, что это не так! Мы оба были здесь чужаками, не говоря о природе его «рождения». Впрочем, почему я удивлена? Поразительная способность подстраиваться под условия среды и более чем естественный и практичный подход к самовосприятию – чем не очередное преимущество этих созданных учеными существ?

«Я должна была сдохнуть там, со всеми…» – свежая мысль в моем самопознании, возможно, не была самой разумной, но точно отражала всю глубину смущения и растерянности, что я испытывала в данный момент. Беглого взгляда вокруг оказалось достаточно, чтобы понять: все амиоты голые. Очевидно, им так удобнее. Чувствую, в таком окружении если и выживу, то одичаю. Сколько пройдет времени, прежде чем и я, отринув цивилизованность, соглашусь сверкать обнаженными телесами под весьма странными местными светилами?

Боковым зрением уловила движение – Седьмой присел напротив, и наши лица оказались на одном уровне. Колени он широко раздвинул, заставив меня судорожно поперхнуться. Если отбросить гнев на себя и дурацкое положение, в котором оказалась, то где-то глубоко в душе я ловила себя на какой-то животной реакции на пусть и не намеренную демонстрацию сексуальности. Вопреки желанию и всякому здравому смыслу часть моих женских инстинктов пробуждалась, взбудораженная близким присутствием такого очевидного самца.

«Убиться легче, – мысленно продолжила распекать себя, отодвигаясь и всем корпусом отворачиваясь от амиота. – У меня словно гормоны проснулись».

«Обнаженка» Седьмого заставляла трястись от волнения куда больше, чем все вместе взятые не менее мускулистые и грязные тела его соплеменников. Возможно, причина крылась в его близком, даже подавляющем присутствии? Подспудном страхе перед ним, как перед мужчиной? Все эти мыслишки насчет размножения не прошли даром? Я действительно страшилась такого его возможного интереса? Подсознательно ожидала его?

Реально оценивая шансы на наше выживание, я понимала, что «колонисты поневоле» вполне могли оказаться лишенными одежды. И неправильно на это так остро реагировать. По идее…

Медленно втянув воздух, на сей раз с нотками мускуса, дала себе мысленный пинок: нельзя дать понять Седьмому, что его тело вызывает у меня какую-то реакцию. Не хватало еще самой навести его на ненужные мысли!

«Мы словно на необитаемом острове, – вновь и вновь бормотала про себя. – В этих обстоятельствах нельзя быть излишне щепетильной».