–  Гришка!
– крикнул он отчаянно.

Но ответа не было.

–  Ребята!
– кричал один из молодцов, державших Захара.
– Один дал тягу, в окно выскочил, беги за ним! Живей, ребята! Другого уж сцапали… Тащи его, ребята!

Два человека стремглав пустились из избы. Остальные вцепились еще крепче в Захара и, несмотря на то, что он бился, как белуга, попавшаяся в невод, втащили его в избу.

–  Батюшки! Караул! Разбойники!
– вопила тетушка Анна.

–  Засвети огня, огня!
– подхватило несколько голосов.

–  Слышь, огня давай! Добрым словом говорят!
– произнес кто-то над самым ухом старухи.
– Каких тут нашла разбойников? Не разбойники - пришли за разбойниками - вот что! Ну, живо поворачивайся… Огня, говорят!

–  Да кто ж вы, батюшка… О-ох! Какие такие? Ох! С нами крестная сила! Дайте хоть ребенка-то положить, - заговорила Анна, перебегая от люльки к печке.

–  Ну, живо! Живо! Вздуешь огня, сама увидишь, какие такие… Крепче держи его, ребята: извернется - уйдет; давай кушак… вяжи его.

Послышалась свалка, сопровождаемая ударами и бранью. Но сила Захара ничего не могла значить перед силой пятерых дюжих молодцов. Когда старушка подошла с лучиной, он стоял уже окрученный по рукам.

–  Так вот вы зачем! Вяжите его, отцы! Вяжите его, разбойника: он самый и есть злодей!
– завопила Анна, после того как один из присутствующих взял из рук ее лучину и защемил ее в светец.
– Всех нас погубил, отцы вы мои! Слава те господи! Давно бы надыть! Всему он причиной; и парня-то погубил…

Старушка ударилась в слезы.

–  Не верьте ей, братцы, не верьте! Она так… запужалась… врет… ей-богу, врет! Его ловите… обознались… - бессвязно кричал между тем Захар, обращая попеременно то к тому, то к другому лицо свое, обезображенное страхом.
– Врет, не верьте… Кабы не я… парень-то, что она говорит… давно бы в остроге сидел… Я… он всему голова… Бог тебя покарает, Анна Савельевна, за… за напраслину!

–  Отцы вы мои! Отсохни у меня руки, пущай умру без покаяния, коли не он погубил парня-то!
– отчаянно перебила старушка.
– Спросите, отцы родные, всяк знает его, какой он злодей такой! Покойник мой со двора согнал его, к порогу не велел подступаться - знамо, за недобрые дела!.. Как помер, он, разбойник, того и ждал - опять к нам в дом вступил.

–  Что же это в самом деле, братцы! Ведь это разбой, все единственно!
– кричал Захар, ободряясь.
– За что связали? Должны наперед спросить… Федот Кузьмич! Вступись!
– подхватил он ласковее.
– Вступись, знакомый человек! Ты меня знаешь… встречались… помнишь? Федот Кузьмич!

–  Ладно, брат, там разберут; вишь, нашел какого знакомого? Федот Кузьмич! Слышь!
– смеясь, отвечал Федот Кузьмич.
– Крепче держи его, ребята! Там рассказывай, как придем; там вас разберут, что куда принадлежит.

–  Отцы вы мои… Ох! Да что ж такое они наделали? Что прилучилось-то?
– спросила тетушка Анна, неожиданно прерывая рыдания.

–  Быка увели, обокрали вот этого молодца, - возразил Федот Кузьмич, указывая головой на высокого, плечистого мужика в синей чуйке, державшего Захара за ворот.

–  Царица небесная! То-то вот! Я как вино-то увидела… ох, словно сердце мое чуяло… не добром достали вино-то!.. Да как же это, родной?.. Ох, батюшки!

–  А так же, что этот вот мошенник калякал с работниками на лугу, а тот быка уводил: "Я, говорит, портной; портной, говорит, иду из Серпухова!" - смеясь, отвечал Федот Кузьмич.
– И то портной; должно быть, из тех, что ходят вот по ночам с деревянными иглами да людей грабят.

–  Отсохни руки и ноги, коли не по наговору! Меня там вовсе и не было; спроси хоть в Комареве, - быстро заговорил Захар.

–  Ладно, там скажешь…

–  Ну, пойдемте, братцы!
– перебил гуртовщик.

–  Нет, погоди, надо другого дождаться; далеко не убежит: парни ловкие - догонят!.. Слышь, еще и расписку целовальнику дали!
– подхватил словоохотливый Федот Кузьмич.
– "Так и так, говорят, бык достался, вишь, по наследию от отца-покойника…"

–  Батюшка! Да у нас и в заводе скотины-то не было! Отродясь и не держали!
– воскликнула Анна.

–  Мы их и в кабаке-то нонче видели.

–  Когда ты меня видел? В кое время? Меня там и не было!
– произнес Захар.

Не обращая на него внимания, словоохотливый Федот Кузьмич рассказал старухе, как гуртовщик, отправляясь с другими работниками на ночлег в избу целовальника, услышал под навесом рев быка, как, движимый подозрением, спустился на двор с работниками, отыскал животное, убедился, что бык точно принадлежал ему, и как затем побежал к становому, который, к счастию, находился в Комареве по случаю покражи у фабриканта. Далее Федот Кузьмич сообщил о том, как становой, собрав понятых, вошел в кабак, допросил целовальника и как целовальник тотчас же выдал воров, показал расписку, пояснил, откуда были воры, и рассказал даже, где найти их.