И всё-таки этого оказалось недостаточно, чтобы предотвратить неизбежное. Макс рванулся из рук своих тюремщиков, которые от неожиданности разжали свои пальцы на его локтях — даже не попытались его удержать. И сделал отчаянный бросок вперёд: к кровати-каталке, на которой под термическим одеялом лежал его злополучный пациент. Возможно, Максу даже удалось бы сделать то, что он собирался: отпихнуть каталку в сторону раньше, чем Настасьина мать нанесет удар. В конце концов, после своей второй трансмутации он, доктор Берестов, физически стал восемнадцатилетним юношей. И двигался он очень быстро. Но, увы, в самый последний миг он запнулся о ноги человека с брелоком, которого Марья Петровна так ловко спровадила в царство Морфея. И — каталку Макс толкнул, уже падая на пол. Она отъехала в сторону, да. Но Мария Рябова успела нанести удар прежде, чем это случилось.

Макс видел, как дернулась голова герра Асса. Как брызнула кровь на белую наволочку, натянутую на подушку у него в изголовье. Как при этом ударе судорожно дернулось под одеялом всё тело здоровяка. Мария Рябова замахнулась было во второй раз — словно одного разящего удара ей показалось недостаточно. Но ударить повторно не успела, поскольку в эту самую секунду всё помещение с галогенными лампами под потолком погрузилось в хаос.

Макс ожидал, что какая-то реакция на его выкрики воспоследует: про микрофон в прищепке своего бейджика он ни на минуту не забывал. Чего он не ожидал — так это того, что вмешательство извне окажется практически мгновенным. И порушит все его планы.

1

Дверь в ангар распахнулась — и теперь уже не на короткое мгновение, как до этого. Ледяной воздух, яркий жёлтый свет, словно от мощных прожекторов, угрожающие выкрики, лязганье металла, топит тяжёлых ботинок — все это ворвалось внутрь в одно мгновение. И могло показаться: ворвалось отдельно от множества людей в белых одеяниях, которые не принесли всё это с собой, а пустили вперед. Организовали нечто вроде молниеносной артподготовки перед боем.

Марья Петровна, так и не опустив руку с кастетом, сделала резкий разворот к распахнувшимся дверям. И что-то коротко пробормотала. Максу показалось — она произнесла: «Слишком рано». Однако уверен он не был. Ему стало не до того, чтобы вслушиваться или всматриваться во что-либо — нашлись дела поважнее. У него в запасе оставалось секунд пять или шесть — и это ещё в лучшем случае.

Он больше не глядел на Марию Рябову. Забыл про герра Асса с его разбитой головой. Почти не видел людей в камуфляжной форме, которые белым потоком втекали внутрь. И не обращал внимания на вскинутые штурмовые винтовки «Севастополь» у этих людей в руках. Всё свое внимание доктор Берестов сосредоточил на том человеке, о чьи ноги он споткнулся только что.

Макс перекатился на живот и, работая коленями и локтями, в один миг заполз под каталку герра Асса, возле которой лежал человек с брелоком. Который, пожалуй, оказался самым удачливым из тех, кто находился сейчас в ангаре. Его расслабленная поза и мерное дыхание не оставляли сомнений: он спит себе, как легендарный Рип ван Винкль, в честь которого дали название самому популярному в мире не летальному оружию. И всё, что происходит с ним рядом, этого субъекта не тревожит ни в малейшей степени.

На долю секунды у Макса промелькнула мысль: интересно, почему Мария Рябова всего лишь усыпила этого бесславного ублюдка, тогда как герру Ассу решила проломить голову? Однако он моментально отодвинул эту мысль в сторону. Сосредоточил всё свое внимание на одной-единственной вещи: кармане джинсов спящего амбала.

Этот мнимый Рип ван Винкль был господином весьма упитанным. И штанины джинсов туго облегали его жирные ляжки. Макс попробовал запустить пальцы в карман его джинсов, но сумел протиснуть их всего на пару сантиметров. До брелока, который выпирал сквозь джинсовую ткань, оставалось расстояние шириной примерно в ладонь. А когда Макс попытался дотянуться до заветного устройства, в его ножном браслете что коротко завибрировало. И Макса ударил короткий, но вполне ощутимый разряд тока. Это явно был предупредительный сигнал для того, на кого такой браслет надели: ещё чуть-чуть — и лазерная пила начнёт свою работу.

Макс на долю секунды замер. И его спина под зимней курткой покрылась испариной — вовсе не от жары. Задержав дыхание, он стал переворачивать спящего амбала на бок — противоположный тому, со стороны которого в его кармане лежал брелок.

— Всем оставаться на местах! — будто из другой вселенной донесся до Макса крик одного из людей в белом. — Здание окружено! Сопротивление бесполезно! Сложите оружие, и никто не пострадает!

Все эти формулы звучали так тривиально, что Макс чуть было не рассмеялся. А ведь он всеми силами изыскивал способ, как ему предупредить ОСБ о том, что должно было произойти вот-вот! Считал, что те, кто вмонтировал микрофон в его бейдж, чего-то не поняли из сказанного подельниками герра Асса. Готов был лишиться ноги, лишь бы предупредить об опасности (Настасью) тех, кто находился в башне ЕНК. А всё это время люди, организовавшие прослушку, находились рядом с ним. Вероятно, оцепили ангар ещё час назад, если не раньше. Однако почему-то предпочитали ни во что не вмешиваться.

А теперь появление людей в белом не только не устранило для Макса перспективу остаться одноногим, но и сделало её более ощутимой. Причем ощутимой — в буквальном смысле. Когда он вновь потянулся за брелоком в кармане амбала, его еще раз ударило током. Но теперь уже с такой силой, что Макс едва не взвыл от боли и досады.

Время будто притормозило свой ход. И Максу показалось, что теплая капля, которая упала ему на тыльную сторону ладони, успела до этого прочертить в воздухе зримый алый след. Макс поднял глаза: кровь текла с кровати-каталки, из размозженной головы герра Асса. «Я должен ему помочь», — подумал тот Макс, который в первую очередь считал себя доктором Берестовым. Но тут же отозвался другой Макс — человек, устроивший в прошлом году утечку данных о технологии реградации: «Сначала самому себе помоги! Много от тебя будет проку, если у тебя прямо сейчас отвалится нога?»