забывай. Мы постоянно что-то делили — совочек, медведя, шоколадку, яблоко. Это

не Андрей, который все пополам делит, а то и вовсе уступает, это — вредный

собственник, которому надо было меня выбесить и устроить гонки по участку, так что

драться я научилась. Надо было же с Лешкой что-то делать, когда я догоняла.

— Суровая вы дама,

госпожа Лишина.

— А ты прямо никого не

дразнил и тебя девчонки не били?

— Дразнил. Били. В

основном подручными средствами.

По коридору в ванную

пронеслась Дашка с рюкзаком, на нас даже не посмотрела.

— Она сейчас полдома

соберет, — предупредила я Сергея.

— Я был к этому готов.

Отстань от ребенка, половину она потом в лагерь заберет, если поедет.

— Дашке не говори, что она

ребенок. Оскорбится.

— Юношеский

максимализм.

Телефоны заверещали

одновременно. Сергей мельком глянул на экран своего и вышел с кухни. Скажите,

какие тайны! Я пожала плечами и смахнула зеленый кружок со скалящейся Лешкиной

физиономии на дисплеи.

— Как Андрюха? — спросил

Лешка, игнорируя приветствия.

— И тебе добрый день,

Леш.

— Привет. Так как?

— В себя пришел, больше

пока ничего не говорят. Тебе кто телефон разрешил, у тебя сотрясение!

— Ой, Шура, меня батя

лечит, давай ты хоть не будешь!

— Правильно, я б тебя

вообще на опыты сдала, дядя Игорь на редкость терпелив.

— Батя обещал в армию, —

заржал Леха.

— Тоже вариант,

кстати.

— Ты сама-то как? Надюха

сказала, что ты Андрея нашла. Вчера хотел позвонить, Надька отговорила, — голос

друга стал виноватым.

— Хорошо, что не

позвонил, Леш, мне вчера не до разговоров было — нас с Дашкой допрашивали под

протокол, потом мы конца операции ждали, домой только около двух попали, плохо

помню, как.

— Помощь нужна, Шур?

— Дядя Игорь помогает,

спасибо ему, а ты поправляйся давай, оболтус!

— Нет, Шур, батя там

по-своему, может так что надо?

— Спасибо, Леш, но все,

что ты можешь сделать, это не подставляться больше и лечиться.

— Ты звони, ладно? —

попросил Лешка, — Я тут как рыбка в аквариуме — все вижу, сделать ничего не

могу.

— Хорошо, Леш. Если что

узнаю — я напишу, ладно?

— Хорошо, Шур.

Я положила мобильный на

край стола и подошла к окну. Как бы я себя не успокаивала, но сердце все равно

не на месте. Положительная динамика, хорошие прогнозы — это замечательно, но…

Что мне мешало появится у него во дворе на десять минут раньше? Всего десять

минут и ничего бы не было, мы бы собирали Дашку в лагерь сейчас вместе, Андрей

бы нудным голосом зачитывал список необходимого, переживая, как курица-наседка,

Дашка бы фыркала и возмущалась.

Десять минут…

— Есть две новости, —

сказал Сергей, входя в кухню.

— Хорошая и не очень?

— Обе ничего так. Даша!

— Что? — взлохмаченная

Дашка появилась на пороге. Целиком она в шкаф заныривает, что ли?

— Новость первая — у

Андрея был следователь, они побеседовали. Ничего конкретного, к сожалению, он

не вспомнил, но одежду нападавшего описал, теперь по камерам будут

искать.

— А вторая? — я обняла

заметно повеселевшую Дашку.

— Вторая — я нашел в

больнице, где он лежит, блат — так что тебя могут к нему пустить после трех.

— Может, лучше

Дашку?

— Дашку пустят, как

только можно будет, это завтра-послезавтра. Поедешь, нет?

— Поеду, конечно. Ты не

обидишься? — спросила я мелкую.

— Нет, так, наверное,

лучше, — кивнула девочка, — только я уеду завтра…

— Ладно, это вечером

Игорь заедет, поговорим, может что-то придумаем.

— Может, я не поеду, а?

— спросила Дашка.

— Даш, давай это все

вечером, ладно? Я тебе ничего сейчас не скажу.

— Ладно, вечером так

вечером, — вздохнула она.

— У тебя везде блат? —

спросила я Топольского, когда мелкая ускакала собираться дальше.