Несмотря на казалось бы формальную логичность выводов по принятому решению о вводе войск, при их рассмотрении с учетом анализа всех факторов и с учетом перспективы развития международной обстановки и внутреннего положения в СССР, решение советского руководства о вооруженном вмешательстве в афганские дела имело в конечном счете ввод советских войск в Афганистан был ошибочным шагом, нанесшим огромный урон афганскому и советскому народам как на международной арене, так и внутри страны. (СМ.: Гареев М. А. Афганская страда (с советскими войсками и без них) – М.: ИНСАН, РФК, 1999. С. 40–41).

Генерал Б. Громов в ноябре 1989 года говорил: «Я не берусь подробно разбираться во всех деталях ввода войск в Афганистан. Скажу лишь то, что для меня очевидно: защита афганского народа была нужна. С учетом всей сложности обстановки в этом регионе нельзя было оставлять Афганистан без защиты. Ведь неизвестно, чем все события, назревающие там, могли обернуться. Я не говорю сейчас о боевых действиях 40-й армии. Нас вынудили к ним перейти. Первоначальная тактика была: стоять гарнизонами. Она нами неуклонно выполнялась. Но события сложились так, что мы вынуждены были вступать в навязанные нам боевые действия. Для того, чтобы понять суть труднейшего «афганского» вопроса, надо знать законы и специфику Востока. Когда наши войска вошли на территорию Афганистана, враги афганской революции, силы оппозиции сработали значительно лучше, чем силы, возглавляемые правительством. Они подняли народ быстрее, начали нападение на наши гарнизоны, на коммуникации, охраняемые нашими солдатами… И вот когда начались острые выпады со стороны сил оппозиции, мы вынуждены были отвечать». (См.: Советская Россия, 15.11.1989 г.)

Первыми по понтонному мосту через Амударью в 15.00 переправились разведчики и десантно-штурмовой батальон капитана Леонида Хабарова: им предстояло занять перевал Саланг и обеспечить прохождение наших войск.

За несколько часов до операции Хабарова вызвал к себе начальник штаба Туркестанского военного округа и сказал «Видишь точку на карте, сынок. Это перевал Саланг, его нужно взять любой ценой»

Вспоминает Л. Хабаров: «25-го ночью стало известно, что через сутки нам предстоит взять Саланг на территории ДРА. А расположен он за 450 верст от границы.

К слову, достигли мы этой точки за два часа до намеченного срока и без единой потери. Противник нас попросту не заметил – большую часть пути преодолели под покровом темноты. Благодаря тактическому верному ходу взяли без шума под контроль перевал и выставили охрану тоннеля. Если бы противник его уничтожил, нам бы туго пришлось. А тут такая эйфория – взяли сложнейший объект, можно сказать, голыми руками. Веселились от души, слыша по радио, как ТАСС яростно опровергает просочившуюся в западные СМИ информацию о том, что советские войска вошли на территорию Афганистана. И только примерно через сутки руководство нашей страны признало этот факт…».

Десантники выполнили боевой приказ и обеспечили проход нашим войскам, а капитан Леонид Хабаров вошел в историю афганской войны как первый комендант Саланга.

На следующий день комбату позвонил с дорожно-эксплуатационного участка Ерухимов (дорогу обслуживали советские рабочие и специалисты), сообщил, что к перевалу выдвигается крупная банда. Через некоторое время пришло со общение, что душманы окружили нашу группу, находящуюся в долине. Связь прервалась. Комбат послал туда на подмогу технику, бойцов, врача. Просился вниз с горы и сержант Анатолий Никитонов, поскольку там уже был его брат-близнец Владимир. Участвовать в операции вместо него Хабаров доверил другому сержанту Юрию Зобнину. Комбат знал, что он спокойный, выдержанный, а это в бою немаловажно. И на самом деле, эти его качества пригодились в том первом бою. Пулеметы и автоматы противника били по ним в упор. Но, несмотря на почти вышедшую из строя от столкновения со скалой орудийную башню, ребята не спасовали. Без их поддержки десантникам, сражавшимся внизу, было бы не выстоять. Но они вышли победителями из этой переделки. А вот Володя Никитонов погиб.

Анатолий Никитонов… Двух отличных токарей, братьев-близнецов Анатолия и Владимира, провожали в армию на Тушинском машиностроительном заводе. Вернулся в родной цех один Анатолий. Владимир погиб на Саланге, отражая нападение бандитов…

Душманы пытались вывести дорогу из строя на широком фронте. Ее уже тогда называли «дорогой жизни». Все необходимое для нормальной жизни многих районов Афганистана – дрова, питание, топливо для передвижных электростанций – доставлялось на автомашинах по этой дороге. Да и обеспечение 40-й армии (боеприпасы, горючее и т. д.) осуществлялось тем же путем. Вот почему душманы и их американские и иные покровители одну из главных ставок делали на то, чтобы парализовать движение, отрезать наши гарнизоны и афганские населенные пункты от баз снабжения. Моджахеды взрывали мосты, в глухих ущельях устраивали завалы… Уже многим постам пришлось отбивать их наскоки. В некоторых кишлаках начался голод. Надо было срочно восстановить движение по дороге.

– В Спасанхе, маленький такой кишлачок, слева – обрыв, справа ласточкиными гнездами прилепились домишки, – рассказывал Хабаров, – смотрю: передняя машина горит, капитан Федулин отстреливается из автомата. Впереди – завал, позади – завал, их пришлось растаскивать под огнем. Прикрывали боевыми машинами грузовики с продовольствием, выводили их из-под обстрела…

Военный корреспондент газеты “Правда», полковник П. Студеникин, приводит интересный случай, произошедший под Хинжаном, где батальону Хабарова повстречался голодный и продрогший афганский мальчишка, родителей которого зарезали душманы. Хабаров накормил мальчика своим офицерским пайком, одел в собственный свитер и нахлобучил на мальчишескую голову свой танковый шлем, но тут же его сдернул – плохая примета – шлем прямо на лбу был пробит пулей, то была отметина от вчерашней встречи с душманским снайпером, когда комбата, в который раз, спасла лишь случайность: поскользнулся, поднимаясь на заснеженный гребень, а пуля легла чуть выше головы.