В 1924 году выставку «Британская империя» в районе Уэмбли-Парк посетили 27 миллионов человек. Это был настоящий триумф колониальной промышленности, машиностроения, садоводства и искусства. В центре выставки открылась новая спортивная площадка – оригинальный стадион «Уэмбли». Оценив зеленый пригород из окон электропоездов, многие посетители поняли, что хотят переехать из шумного города. «Метролэнд» удовлетворил это желание: рядом с железнодорожными станциями за пределами Нисдена в 1920–1930-е годы выросли новые жилые комплексы. В 1933 году Столичная железная дорога, соединяющая пригород с центром Лондона, перешла в ведение Лондонского совета по пассажирским перевозкам.

Фермерские угодья канули в Лету, уступив место рядам аккуратных домиков, выстроенных вдоль Северной кольцевой дороги и тянувшихся до самого горизонта. Появилась довольно развитая инфраструктура, например кинотеатр «Ритц» в стиле ар-деко. С 1935 года он был главной доминантой Нисден-хай-роуд, год спустя на его месте открыли торговый центр. Хотя производство процветало, население все же страдало из-за непродуманного городского планирования. Отсутствие мостов через реку Брент затрудняло передвижение между Нисденом и Уэмбли, а кольцевая дорога была, по сути, бетонным рвом. Зато в работе недостатка не было. Сначала Фред и Уин устроились на завод «Эйр Эдмиралти», где 60-летний Уильям работал ночным сторожем. Какое-то время семья вместе жила на Линкс-роуд, пока Фред искал дом, чтобы перевезти туда жену и дочь.

Уин обручилась с выходцем из Энфилда, муниципальным работником Фредом «Джеком» Ювенатом. Джек был на 12 лет старше своей невесты и вырос в Баттерси с тетей и дядей, которые владели отелем «Латчмер». Его первая жена умерла совсем молодой через девять лет после свадьбы. Семья Уин полюбила Джека, а ее отец Уильям, сам франкмасон, был счастлив узнать, что его новый зять состоял в том же обществе.

Фред быстро нашел работу на фабрике «Английские часы Смита» в Криклвуде. Входящий в состав «Смит Индастрис» завод по производству электрических и аналоговых часов был крупнейшим работодателем в районе, в 1939 году их штат насчитывал 8 тысяч человек. Много лет на одном из местных мостов висела табличка с надписью: «Криклвуд – родина часов Смита». Во время Второй мировой войны компания производила двигатели, авиационные и морские приборы, а также взрыватели для снарядов. Фред отвечал за эксплуатацию, настройку и проверку производственного оборудования и занимал эту должность до самого выхода на пенсию. Упорная работа позволила ему взять ипотеку на новый дом с террасой, тремя спальнями и садом на Доупул-роуд, 146.

Бесси и малышка воссоединились с ним перед свадьбой Уин и Джека в июле 1940 года. Блицкриг был в разгаре, жизнь на промышленной окраине Лондона считалась опасной. Днем и ночью над домами раздавался вой сирен воздушной тревоги. В августе 1940 года Фреду и его коллегам посчастливилось избежать взрыва бомбы, упавшей на главный ремонтный отдел фабрики. Жилые улицы регулярно бомбили, заставляя людей спешить в убежища или прятаться в клетки из оцинкованной стали, которые мастерили в садах и во дворах.

Янги, Дэвисы и Ювенаты пережили войну и остались невредимы. Сплоченные, как и всегда, все они жили поблизости друг от друга. Мать Фреда Ханна и отчим Уильям остались жить в доме 31 по Линкс-роуд, его сестра и зять переехали на Северную кольцевую дорогу, в дом 768, где в июле 1942 года родилась их дочь Сандра. Спустя два года после окончания войны Бесси, к собственной радости, обнаружила, что снова беременна. Но уже через несколько недель у нее начались сильные боли в груди. Врачи диагностировали плеврит – воспаление легочной мембраны. Ее состояние быстро ухудшалось, поэтому ее положили на сохранение в родильный дом Уиллсдена на Ханипот-лейн в Кингсбери. Раньше на его месте стояла лечебница для больных оспой, теперь в трех павильонах лечили женщин на разных стадиях беременности и их новорожденных.

Несмотря на квалифицированную врачебную помощь, Бесси слабела с каждым днем. У нее развился туберкулез, она потеряла вес, испытывала трудности с дыханием и страдала от лихорадки. Затем она начала кашлять кровью. Ранним утром 7 сентября 1947 года начались роды.

– Они были очень тяжелыми, – вспоминал ее муж.

Родившийся ребенок не издал ни звука и еле шевелился. Из-за болезни матери ему тут же прописали антибиотики. Уинифред слышала, как ее бабушка называет малыша «крайне хрупким» и «синюшным», хотя в восемь лет ни она, ни ее двоюродная сестра не понимали, что это значит. Ребенок выздоровел, но состояние матери только ухудшилось. Рождество выдалось ужасным: 23 декабря 1947 года Бесси умерла от спинального абсцесса. Ей было 33 года.

– Я остался с двумя маленькими детьми на руках, работа никуда не делась, – вспоминал Фред 25 лет спустя. – Уинифред переехала к моей матери, а Грэма взяла к себе сестра.

Ребенок, названный Грэмом в честь шотландского друга семьи и Фредериком в честь своего отца, быстро завоевал любовь родственников, которые подарили ему дом. У них сформировались «нормальные, любящие отношения». Позже Уин называла себя «второй матерью» Грэма.

– Грэм был очень ласковым ребенком, – утверждала его сестра Уинифред. – Он называл моих тетю и дядю, родителей Сандры, тетушкой Пэнти и дядечкой Джеки. Думаю, он очень их любил.

Каждые выходные Фред приходил на Линкс-роуд и забирал дочь.

– Мы с ним ходили в дом за углом, навещали Грэма, – подтверждала Уинифред. – Вместе катали его в коляске. Дом 768 стоял прямо напротив Брентовского водохранилища, было здорово наблюдать оттуда за парусниками.

Под присмотром сестры и кузины Грэм рос счастливым ребенком.

– Сандра общалась с Грэмом чаще, чем я, потому что они жили вместе, – говорила Уинифред. – Между ними не было никакой ревности, они постоянно что-то вместе выдумывали и устраивали розыгрыши.