Шрифт:
— Я люблю тебя, — хрипло и сдавленно отзывает Виктор, будто обещает мне голову свернуть. — Люблю. И я к врачу сходил.
— Надеюсь, к психиатру… — отступаю.
— К хирургу, Кира, — глухо порыкивает, — детей от тебя хочу. И, может, тебя подташнивает по утрам?
В глазах мамы искрит надежда, но под моим возмущенным взглядом он поджимает губы. Остальные же мужчины и женщины ждут от меня ответа.
— Нет, не подташнивает.
Гости синхронно и разочарованно вздыхают вместе с Брахманом и Игорем.
— Кира, — Виктор щурится. — Девочка моя…
— Не твоя…
— Моя, Кира, — он улыбается и делает еще один шаг.
Лучшее решение для всех проблем — бежать. И я бегу. Только вот в этот раз Виктор трезвый и не спотыкается, а за ним кришнаиты, Брахман и мама с Игорем. Нагоняет меня, сгребает в объятия, игнорируя мои попытки вырваться.
— Ты ушел! Оставил меня! — дрегаюсь в его руках, как истеричный маленький ребенок. — Вот и проваливай!
— Я испугался, Кира, — шепчет на ухо. — Я тоже привык убегать, только в этот раз…
— В этот раз?! — я возмущенным криком кусаю его за предплечье и выворачиваюсь из хватки. Отскакиваю и опять рявкаю. — В это раз?! Вот и ты в другие разы!
— Да не нужны мне другие разы! Нужна ты!
Мама прижимает ладони ко рту, чтобы спрятать улыбку, и Игорь ее обнимает. Кто-то из кришнаитов всхлипывает и слезы утирает, а я возмущена. Почему никто не скажет Виктору, что он наглое мурло? Да что мне до его признаний сейчас, когда я эти две недели была в пограничном состоянии? Я даже плакать не могла, настолько мне было муторно и плохо.
— Кира, мне эти две недели дались очень тяжело, — Виктор опять наступает тихим хищником, — и я не показывался по одной лишь причине.
— По какой? — капризно веду плечиком.
— У хирурга я был, — Виктор едва заметно кривится. — Понимаешь?
— Нет… — пячусь.
— Он больше не кастрат, — заявляет мама.
— И мне было противопоказано видеть одну милую и невероятно сексуальную малышку, — Виктор хищно улыбается. — И даже слышать ее голос. И думать.
— Это ничего не меняет, — неуверенно говорю я.
— Кира, милая моя…
Я отступаю, Виктор шагает за мной, а за ним толпой семенят кришнаиты. Мама жмется к Игорю и уже не скрывает улыбок и слез умиления. Как она быстро поменяла свое отношение к Виктору. Весь день на него бурчала, а сейчас и не думает его обложить матами и ругательствами.
— Я так тосковал по твоим губам…
Щеки вспыхивают горячим румянцем.
— И мне было чертовски больно, Кира, — шумно выдыхает Виктор. — Я вечерами сидел с пакетами льда.
— Так вот зачем тебе было столько льда, — охает Игорь. — А я еще думал, чего ты так ходишь в раскорячку.
— Готов на любые жертвы ради любви, — Виктор ласково улыбается. — Ради тебя.
У меня по щеке бежит слеза, а ноги так и рвутся бросить меня в раскрытые объятия, но я не верю в тихие слова. Вдруг это опять жестокие манипуляции, чтобы склонить к близости на ортопедическом матрасе? Мужчины очень коварны в своем желании подчинить строптивых жертв.
— Так! — вперед выходит сердитый Брахман и сводит седые брови вместе, — готов ли ты засвидетельствовать свою любовь и заключить брак перед ликом Великого Отца Кришны?
Глава 27. Любовь и Кришна
— Готов? — грозно повторяет Брахман.
Его паства в тревожном ожидании замолкает. Мама распахивает глаза, а Игорь сжимает кулаки. Если Виктор ответит неправильно, то ему сломают нос.
— Готов, — глаза Виктора вспыхивают решительностью.
— Что? — сипло отзываюсь я. — Нет… ты не готов…
— Господи! — взвизгивает мама. — Двойная свадьба!
— Что? — опять повторяю я, и кришнаиты синхронно делают шаг ко мне. — Так, подождите…
Обступают меня, и десятки рук тащат к двери подвала. Меня оглушает радостный смех, восхваления Великому Отцу, который благословит сегодня еще одну влюбленную пару.
— А у меня спросить, готова ли я…
— Да по твоим глазам, доченька, все видно, — воркует мама. — Господи, а я так переживала, что ты останешься одна в пустой квартире…
Не успеваю опомниться, как на меня накидываю красную тряпку, торопливо оборачивают в нее. Брахман требует Виктора снять пиджак, и на него натягивают белую рубаху. Мажут нас красными пальцами по переносицам и усаживают возле тазика с углями на подушки.