Ирис беспомощно брала голову Адафоса, но тут же выпускала ее из рук, не в силах удержать мощных движений, и снова брала ее в руки, и гладила надувшиеся мышцы и сухожилия агонизирующего тела.

— Если ты «спалтанец», встань сам! — тонким голоском пищала она, сквозь слезы, лившиеся ручьем, — Встань сам! Встань! Ты всегда говолил вставать!.. Поцему ты не встаешь?!..

Но все уже было бесполезно.

Адафос шумно сглотнул два раза и выпрямился в последний раз, застыв в одной позе. Его сердце больше не билось, взгляд мальчишеских голубых глаз потух, став совершенно пустым. Дети, окружив бездыханное тело, ревели в резонансе единого горя, взывая к Пожирателю — но Темный Бог безмолвствовал.

На крейсере «Прометей», в шлюзе, метавшаяся в неестественном беспокойстве у бронированных ботинок боевого скафандра Суон — кошкадемон Сметанка вдруг громко и пронзительно вскрикнула, посмотрев снизу-вверх на свою хозяйку.

И вдруг исчезла.

И одновременно с ней исчезли вообще все кошкадемоны из всех миров Внутреннего Космоса.

Когда фаланга «Феникс» под предводительством Кэпа и Суон попала на борт «Розы», все уже было кончено. Анти-абордаж не понадобился — все нападавшие были мертвы. Часть из них нашла свою смерть в огне, заблокированная «Сиренами» в коридорах и отсеках, остальные пали в жестоком бою за энергореакторы. Прибывшие «спартанцы» натыкались на их тела, пока продвигались от «Портала» до технических отсеков — но мертвых штурмовиков здесь было мало, очевидно, что основной бой шел со стороны посадочных терминалов.

Сама крепость казалась безжизненной. Большая ее часть выгорела изнутри, было темно, искусственная гравитация не работала. «Адское пламя» сделало свое дело, уничтожив больше половины древней боевой станции — но самого огонь уже истощился и почти совсем угас, подавленный вскипевшими тоннами паровоздушной смеси, образованной из огромного количества рециркулята из неисправных блоков жизнеобеспечения. Годами скапливающаяся жидкость в техвентиляции, в один момент под воздействием высокой температуры, перешедшая в другое агрегатное состояние, многократно увеличившись в объеме, внезапно изменила всю ситуацию. Случайным образом возникшая система тушения настолько ослабила горячую плазму, что та, исчерпав топливо самих боеголовок, самопроизвольно потеряла опасную температуру, а потом и вовсе затухла.

Не смотря на исчезновение этой угрозы, идя по коридорами и видя степень разрушения, Кэп отчетливо понимал, что при имеющихся ресурсах и технологиях, восстановить мало что удастся. «Спарта» отбила крепость, но ценой самой крепости.

Впрочем, его гораздо больше волновало другое. Как царь, он в первую очередь думал о своих воинах, насмерть сражавшихся с превосходящим противником в тяжелейших обстоятельствах. По комлинку ни один из «Сирен» не отвечал, и Кэп уже морально готовился к тому, что не найдет ни одного из них в живых, хотя надеялся на какое-нибудь чудо.

Его сомнения разрешились только тогда, когда он попал в реакторную.

По пути к ней, Кэп получил донесения — сначала от Гизмо, сообщившем о смерти Спэйса и полном захвате «Алмазного Тигра», а потом от Лероя Кейна. Силы Дивизиона В в сложном сражении тоже победили, но понесли большие потери. Сумев сохранить крейсера, Лерой, хоть и потерял большинство легких кораблей, в итоге одержал победу. Командующий Дивизиона В сказал еще что-то о внезапно появившемся союзнике, назвавшим себя не меньше, чем «спартанским царем» — Кэп толком не понял прикола, решив разбираться этим позже. Сейчас первоочередной задачей было проникнуть в технические отсеки и выяснить, что именно там произошло.

Сделать это было не просто — центральный вход был заблокирован покореженным металлом от обрушенных перекрытий, пришлось искать обходной путь, который проделали атакующие штурмовики уже потом, во второй волне. Войдя внутрь, Кэп и «Фениксы» застали картину всеобщего разрушения. Энергореакторы были обесточены и в большинстве своем повреждены, слабо светясь во тьме остывающими голубоватыми стержнями. Кругом были куски покореженного температурой и взрывами металла, переборки посносило волной от гидроудара, везде валялись трупы.

— Дети… — сказала Суон, увидев их первой, и тут же замолчала, не зная, что сказать.

Маленькие мутанты сидели вокруг останков тела, судя по обрывкам скафандра, это был «спартанец» — Кэп и Суон сразу догадались, кто это был. Словно в каком-то ритуале, покачиваясь и издавая монотонные звуки, дети плакали и… ели его. Царь Кэп подошел к их группе, Ириска тут же подняла на него свое детское лицо с окровавленным ртом, в ее глазах стояли слезы.

— Позыратель забрал сталсего блатика в мир Вечной Охоты! — пропищала она скорбно, и одновременно с этим с гордостью, — Мы взяли его чар, тепель мы будем слазаться вместо него! Гурх чаргих, Дхум раах рраллаг!

Кэп долго посмотрел на нее, потом на остальных детей, потом на разорванные останки Адафоса.

«Да, все верно. Так и должно быть,» — горько подумал он, — «Они рождены быть оружием, воспитаны своим Творцом в дархарских традициях гуков, а затем восприняли жизнь в постоянной войне среди «спартанцев»… В их головах тоже теперь только война».

Маленькие мутанты были невинны и жестоки в своих действиях, и даже скорее всего не осознавали свою жестокость, делая так, как не могли не сделать. Имея особенность очень глубоко привязываться к тем, кого они считали своим кланом, сейчас они испытывали сильнейшее горе, но не могли поступить иначе. Все правильно.