Иногда для того, чтобы жить стало проще, нужно просто лишь упростить жизнь.

– Ты таким образом совсем один останешься, – говорит голос. – Мне это по душе, а тебе?

– Да, мне тоже. Людям нельзя верить. Особенно девушкам.

– Чем же девушки тебе так не угодили? – голос усмехается.

А тем, друг мой, что они способны уничтожить любого, кто будет не в их вкусе. Они не будут думать о последствиях, они не станут искать компромисс – они развернутся и уйдут.

Трахаться с твоим лучшим другом, потому что у него глаза красивее.

– Это детская позиция, – говорит голос, но уже с другой стороны. Этот голос чуть выше, чем предыдущий, более похож на голос старой бабки. Старой костлявой бабки. – Если она уходит от тебя, то пусть идет. Это была не любовь. В конце концов, у всего один исход, друг мой.

Да, может, это и так. Однако я не могу смириться с тем, что в итоге все чувства умирают. Я просто не готов к такому в этой жизни.

Я попытался вскрыть себе вены из-за той девочки в тринадцать лет, и чтобы скрыть это от родителей, мне пришлось надеть багровый свитер, который сшила бабушка.

Мама с папой ничего даже не заметили.

– Как же ты выжил? – спрашивает бабка.

– Мне повезло. Просто повезло, – отвечаю я.

– Обычно в таких ситуациях везение – дело посредственное. Это, скорее, твоя предосторожность. И твой жуткий страх, что задуманное может и правда произойти. А в этом нет, на самом деле, ничего такого.

– Извините, а вы, собственно, кто? – спрашиваю я, не поворачивая головы.

– Мое имя Смерть. А тот, что сидит слева от тебя, это Одиночество. Мы сидим тут с тобой уже несколько недель, да вот только ты этого не помнишь.

Как?

От удивления я повернул голову. Рядом со мной сидел человек в темном плаще и с капюшоном. Лица было не видно, но я знал, что голос бабки принадлежал этому человеку.

Я обернулся в другую сторону: точно такой же плащ, точно такой же капюшон.

Я слез с барного стула и попятился.

– Вы сейчас разыгрываете меня да? Если это шутка, то она очень дерьмовая. Мне сейчас совсем не до шуток.

– Какие могут быть шутки, мой друг? – спрашивает голос, представившийся Одиночеством. – Среди нас нет шутников.

– Мне нужно домой, – говорю я. Я хочу сбежать отсюда и больше никогда сюда не возвращаться.

– Ты можешь уйти отсюда в любой час, – отвечает голос, представившийся смертью. – И вернуться тоже можешь в любое время. Мы всегда будем тут, будем тебя ждать.

Я отошел к самой дальней стенке от барной стойки.

– А что это все, собственно, значит?

И тут из-под барной стойки вылезает еще один силуэт.

– Ничего особенного, – говорит он. – Просто ты потихоньку сходишь с ума, наш друг.

– А ты еще кто? – спрашиваю я, указывая на него пальцем.

– Меня зовут Судьба, – он протирает стаканы тряпкой. – Виски не желаешь? Целую пинту за счет заведения.

Я аккуратно делаю шаг навстречу к ним.

– Какие-то вы херовые шутники, – говорю. – Давайте без этого. И снимите свои проклятые капюшоны, они напрягают меня.

– Нельзя, друг, – говорит Смерть. – Мы должны сохранить анонимность, чтобы в следующий раз ты также спокойно зашел в бар. Поверь, тебе так будет просто проще.

– Так, получается, я умер, да? Если тут собрались все, кто должен меня сопровождать по жизни.

– Не совсем, – говорит Одиночество. – Ты еще жив. Просто здесь тебе комфортнее, чем в остальном мире. И кстати, мы здесь не все.

– Вон сидит Страх, – говорит Смерть, указывая на столик в самом далеком и темном углу. – Он всегда там сидит. А если подходишь, начинает верещать, как черт.

– Еще есть? – спрашиваю.

Мне даже показалось это забавным.

Я уселся обратно на стул у барной стойки, закурил сигарету, взял в руки пинту виски. Судьба улыбнулась мне, продолжая протирать стаканы.

– Есть. Жизнь, – говорит Смерть как будто с пренебрежением.

– Где она? – я оглядываюсь.

Я не нашел ее. Никто из них не указал, где она сидела. Остальные столики мне показались пустеющими. Забавно, ведь мне казалось, что они приходят и уходят с невероятной скоростью, а я попросту не успеваю за ними. Они такие быстрые, все бегут и бегут, а я просто сижу.

Сижу и курю.

– Жизни нет, – говорю.

– Зайдет позже, – отвечает судьба.

– Как она может меня оставлять?