Джокер. Сегодня его ухмылка действует раздражающе.

– Я сама знаю, что мне лучше, - вырываюсь из его захвата.

– Расслабься, - хмыкает он. – Откуда столько напряга? Мы получили свободный день. Да, накидают всякого дерьма на телефон, но хотя бы не нужно слушать скучный трындеж преподов.

– Здесь происходят жуткие вещи, - сглатываю.

– О да, сегодня собрание попечителей, - картинно закатывает глаза. – Однажды я пытался подслушать эту сходку и чуть не уснул под дверью.

– Что? – нервно тереблю свою сумку. – О чем ты вообще?

– О жутких вещах, - усмехается парень. – Ничего хуже не припомню. Очень важное мероприятие. Я думал, там обсуждают всякие секреты, можно собрать компромат. Но жестко обломался с этим планом.

– Плевать мне на собрание, - отмахиваюсь.

– Зря ты так, - тянет Джокер. – Там же собираются главные спонсоры университета. Крутые дядьки решают, как бы еще нас тут прижать.

– Плевать, - повторяю раздраженно. – Пусть этот чертов универ сгорит дотла. Я не расстроюсь.

– Пусть сгорит, - смеется. – Только без нас, пожалуйста. Признавайся, чего ты такая дерганная?

– А ты не догадываешься? – смотрю прямо в его глаза. – Уверена, ты знаешь намного больше, чем я.

Он будто маску сбрасывает, резко становится серьезным и сосредоточенным. Опять играет? Или показывает часть себя настоящего?

– Арина, - тихо произносит парень. – Она твоя подруга?

– Нет, - качаю головой. – Но мы общались. Девочка хотела нормально учиться, стать лучшей студенткой. Я вообще не понимаю, почему это с ней произошло, почему эти подонки выбрали ее. Кто это сделал? Кто?!

Джокер оглядывается по сторонам, потом берет меня за руку и увлекает в темный проем между аудиториями.

– Тише будь, - говорит парень. – Я слышал, Арина сильно задирала нос. Кому-то из старшекурсников это не понравилось.

– Ты что, согласен с ними? – шиплю. – Это повод для изнасилования? Да обычно она себя вела. Не хуже чем я.

– Как узнала, что она пострадала? – спрашивает Джокер.

– Случайно, - роняю глухо, растираю пальцами гудящие виски. – Вообще, странная история. Мне пришло уведомление, что я должна посетить больницу. В сообщении указали номер ее палаты. Я вошла и увидела рыжие волосы. Ну сразу же в глаза бросилось. Больше ничего не успела разглядеть, врач с медсестрой меня вытолкали.

– Плохо, - мрачно бросает парень.

– Ужасно, - судорожно выдыхаю. – Я надеюсь, этих уродов найдут и накажут. Ректор. Спонсоры. Надеюсь, хоть кому-то удастся разделаться с ублюдками.

– Я о другом, - холодно говорит Джокер. – Тебе сделали предупреждение. Система уведомлений не ошибается. Кто-то направил именно тебе. Кто-то хотел, чтобы ты поняла, насколько все серьезно.

– Ты хочешь сказать, что Арину из-за меня…

– Нет, конечно, - отрезает. – Но тебе стоит подумать обо всем. Радуйся, что Захар рядом и будь с ним поласковее.

Лед пронизывает изнутри.

– Я больше не могу тут находиться, - бормочу сдавленно. – Я должна убежать. Все ваши правила – зверство. Чудовищный бред. Хватит. Я сегодня же отсюда уйду.

– Как? – кривится. – Реально думаешь, это просто?

– Не знаю, - закусываю губу. – Я попрошу ректора. Обращусь к попечителям.

– Да кто тебя к ним подпустит?

– Тогда ты, - хватаю его за рубашку. – Ты поможешь мне выбраться отсюда. А потом я пойду в полицию и расскажу им, какое дерьмо тут творится.

– А они типа не в курсе?

– Помоги мне сбежать, - повторяю твердо.

– Ничего не выйдет.

– Всегда есть способ.

– Бред, - отмахивается. – Пара человек пытались удрать, но каждого возвращали, и поверь, потом их ждал не самый теплый прием.

– Ты знаешь это место, - стою на своем. – Должна быть лазейка.

– Нет, хотя… - он вдруг криво ухмыляется. – Никто не пробовал сбежать в день собрания попечителей. Возможно, есть способ.

Я общаюсь с Ледновым, чтобы не вызывать подозрений. Парень находит меня сразу после разговора с Джокером и больше не выпускает из-под присмотра.

– Не волнуйся насчет ночного инцидента, - говорит он. – Ректор взялся за это дело. Виновные будут наказаны.

Я прикусываю язык, стараясь не выдать ничего лишнего. Инцидент? Черт, да это преступление. Отец у Демида не простой человек, мэр нашей столицы. Может, поэтому Леднов выражается так витиевато?

– Надеюсь, - бросаю глухо.