Я немного рассердился на бабушку, что она ходила все это выспрашивать. Но и обрадовался: сам я никаких вопросов на эту тему не задавал. Настя иногда говорила что-то про те места, где раньше жила, но скупо и неохотно. Я даже о том, что она из Екатеринбурга, только сегодня узнал. Или я невнимательный? Надо посмотреть, что у нее о себе «ВКонтакте» указано. Раньше мы через соцсети редко списывались. Наконец-то будем общаться по-человечески. Написать в мессенджер можно и на уроке, и на обеде, и ночью. Куда удобнее, чем примитивный кнопочный телефон. Все-таки молодец ее кураторша, хоть Настя ее и не любит…

Дома вкусно пахло котлетами.

– Ба, я дома! – крикнул я от двери.

– Подойди! – крикнула бабушка в ответ.

Я заглянул на кухню. Бабушка стояла у плиты и двумя деревянными лопаточками переворачивала котлеты. Лицо у нее при этом было такое сосредоточенное, что я подождал, пока она закончит, и только потом спросил:

– Чего?

Бабушка оглянулась.

– На гарнир что сделать? Макароны? Картошку? Гречку?

– Картошку.

– Не надоело?

– Не-а.

– Потолочь, как вчера?

– Ага. Хочешь, почищу?

– Давай.

Бабушка посторонилась, и я встал к мойке. Почистить картошку нетрудно. Если нужно, я и котлеты могу пожарить и даже суп сварить. Это бабушка меня всему научила. Говорит, домоводство в школе только у девочек, а это безобразие. Потом парни становятся студентами и едят всякие «дошираки», потому что готовить умеют только яичницу и пельмени. Зато уроки она у меня вообще не проверяет. И оценки. С оценками ко мне папа пристает.

– Антоша, надень фартук.

– Да зачем, ба? Я же не готовлю.

– Антон. Надень. Фартук.

Я вздохнул и снял с крючка черный фартук с большим улыбающимся котом. Бабушка мне специально купила. Сама она готовит в старом, вылинявшем фартуке с оборками. Я этот фартук с младенчества знаю, он бабушке по наследству достался от ее мамы. Новый бабушка почему-то не хочет…

– Каждую работу нужно делать в спецодежде, – мягко произнесла бабушка. – Нетрудно же надеть фартук. Зато твоя футболка не будет грязная или мокрая.

– Ну надел же… – буркнул я.

– Молодец. Завтра гулять пойдете – возьми котлет с собой. Колбасу Настя и в детдоме поест. Котлета все-таки домашняя.

– Ба, а тебе чем Настя нравится? – неожиданно для себя бухнул я.

Бабушка хмыкнула:

– Она на тебя хорошо влияет.

– Папа тоже так думает. Сказал, мне прогулки пошли на пользу.

– Да разве в прогулках дело! Ты раньше сколько книжек читал? В библиотеке у нас не появлялся. Тебя даже сотрудники в лицо не знали. А сейчас стопками носишь, себе да ей.

– А ты откуда знаешь, что ей? – удивился я.

– Так видно же, что книжек дома нет. А потом они снова появляются. Значит, кому-то даешь. Кому? Тому, кто читает. Кто здесь читает? Тот, кто выглядит как читающий ребенок. «Элементарно, Ватсон».

– Ты Настю один раз видела. И сразу поняла, что она «читающий ребенок»? – не поверил я.

– Одного раза достаточно. Ты слышал, как она разговаривает? Никаких слов-паразитов, никаких этих ваших новомодных словечек. Мат она тоже вряд ли употребляет, так ведь?

Я кивнул. Настя может выругаться очень затейливо, но делает это редко – только когда правда достали или что-то случилось.

А бабушка добавила:

– Сразу видно, что девочка-то была из хорошей семьи. Даже детдом ее не испортил.

Я подавил смешок:

– Ага, из хорошей. Папа-то у нее квасил как ненормальный, сама говорила.

Бабушка села на край мягкого уголка, подняла очки на лоб и вздохнула:

– Трудно любимого человека терять, ты этого пока, слава богу, не знаешь. В такие моменты люди ничего хорошего от жизни не ждут. Им кажется, что тьма наступила навсегда. И даже дочка-умница не свет в окошке, а обуза. Многие утешение в стакане ищут. Сначала им кажется: я только сегодня, пока болит. А болит каждый день…

Я подумал и осторожно спросил:

– Но ты ведь не начала пить, когда дедушка умер?

Бабушка кивнула:

– Это потому, что я не осталась одна. Забот хватало. Ты только родился, мама твоя институт заканчивала. Ей учиться надо, а у нее малыш. Пришлось работу бросить и с тобой сидеть. Когда тут выпивать?

– Ну а потом? Когда мы уехали?

– Потом я снова в институт вернулась. А там вечная круговерть: молодежь, лекции, конференции, проекты… Когда ты нужен людям, у тебя появляются силы справляться с тем, что болит. Без выпивки.