«Она пьяна или что?» — взгляд японки потряс парня, в нём было нечто непостижимое, глубокое и странное, как и сам этот вечер.

Мисаки встала, взяла почти пустую бутылку со стола, вытянула левую руку и плеснула остатки вина себе на ладонь, растопырив пальчики — Виктор наблюдал за ней с тревогой, поскольку резко пропала улыбка с лица Хикэру.

— Человечество существует тысячи лет! Вот, всего лишь сто лет назад разве такое было возможно? — спокойно произнесла японка, прикрыла глаза и взмахнула пальцами правой руки над левой кистью — через секунду та загорелась.

Все ахнули — кто восхищенно, кто испуганно.

— Мисаки, хватит! — через несколько секунд истерично выкрикнула Анжелика и закрыла лицо ладонями. — Вам же больно!

— Хватит! — закричала Образцова, на её лице был благоговейный ужас.

Синеватое пламя, похожее на горящий газ, охватило всю левую кисть японки — она стояла с закрытыми глазами, на её лице было спокойствие.

— Yamero! Anata wa watashitachi o kowagara sete imas! (Прекрати! Ты всех нас пугаешь!) — выкрикнула по-японски Хикэру.

— Мисаки! — выкрикнул Виктор.

Японка открыла глаза, улыбнулась краем губ, нарочито медленно провела правой рукой над огнем — всё через несколько секунд погасло.

После этого она очень задумчивым взглядом поглядела на Виктора:

— Теперь вы понимаете? Магия изменила нашу жизнь — это дар и наказание! Больше ничего нельзя мерить старыми понятиями!

— О Господи, Мисаки! Вам же больно! — чуть ли не простонала Анжелика.

— Мне не больно, дорогая Анжелика, не переживайте! — неожиданно улыбнулась японка. — Это очень сложное заклинание, оно требует высокой концентрации, но я ведь владею стихией огня, у меня получилось! Вы все меня вдохновили, дорогие мои, — оглядела она девушек.

— Кузина, так нельзя! — недовольно и испуганно сказала ей Хикэру.

— Охереть, — пропищала Арина.

— Простите меня, простите! — Мисаки снова церемонно встала и приложила руки к груди, наклонив голову. — Я просто хотела подтвердить свои слова — ваша дискуссия, Виктория-тян и Виктор-кун, — посмотрела она на парня, — очень глубокая и интересная, и вы оба глубоко правы по-своему!

«Ну и позёрка», — Виктор не нашелся, что сказать — он обалдел от увиденного. — «Понтовщицы, каждая по-своему рисуется, но Мисаки всех уделала одним махом, конкретно отколола!»

— Оба не могут быть правы, — вздохнув, ответил через несколько секунд Виктор. — Только пожалуйста, не надо повторять эту демонстрацию…

— Не буду, простите! — Мисаки негромко засмеялась, взмахнула ладонью и села. — Я не хотела никого напугать, но согласитесь — было эффектно!

Все девушки молча покивали — даже на лице Ирины было легкое потрясение.

Только парень хотел сесть, как в ложу вошли двое официантов с подносами, а следом за ними — администратор Светлана.

— Добрый вечер, дорогие гости! Так неожиданно видеть вас вместе, — оглядев сидящих, медовым голосом заявила она, но её слова перебивались монологом вокалистки со сцены.

Когда официанты забрали старые приборы, расставили новые и вышли, Виктор посмотрел на администратора:

— Вот это нам мешает! — он показал пальцем в сторону сцены.

— Ничего нам не мешает! — заявила Образцова.

— Мешает, я говорю, — на миг повернулся к ней Виктор, потом обратно к управляющей: — Светлана, э-э…

— Андреевна! — умильно улыбнулась дамочка, но в её глазах был страх.

— Да. Так вот — прикрутите звук этой херни. Вы вообще слышите, о чём там поют и какую дичь несут со сцены? Это оскорбительно!

Светлана сложила ладони на уровне груди и улыбнулась:

— Если вам мешает, дорогие мои леди, я попрошу Лизочку сделать звук тише, но у нас всё оговорено в контракте на выступление…

— Лизочку?! — начал обалдевать Виктор. — Быстро прикрутить или вообще выгнать их нахер ссаными тряпками отсюда, этих блядюжек малахольных в латексе! Футболисты им, блядь, не нравятся!

— Не надо ничего прикручивать, — встала Образцова. — И не надо оскорблять великих поэтесс феминизма!

«Заебала уже встрявать!» — юнкер Вика начала конкретно раздражать парня.

— Всем нашим гостям очень нравится, ни одной жалобы не было, — слащаво улыбаясь, произнесла администратор.

— Давайте поставим вопрос на голосование! — предложила вдруг Мисаки.

— Да, да, точно, — раздались голоса.

— Кто за то, чтобы прикрутить звук на половину — поднимите руки? — улыбнувшись, объявила Мисаки.

Виктор поднял сразу. Несколько секунд он так и стоял, потом тяжело посмотрел на Анжелику — та нехотя подняла, потом на Арину — та посмотрела на Хикэру и тоже лениво подняла.