– Выпей глоток, – шепнул Горяев.

Валя взяла чистую рюмку, протянула громогласному пожилому человеку, разливающему напитки.

– На весу не наливают, плохая примета, нас Труба так учит.

– Труба – это кто? – спросила она.

– Это ЧВС, – ответил Горяев.

– А ЧВС – это кто?

– ЧВС – это Черномырдин Виктор Степанович. Прости, заработался, говорю на фене. Пошли в буфет.

После рюмки шампанского на голодный желудок стало не так страшно, хотя и непонятно, зачем Черномырдину придумали столько кликух. Буфет смотрел стеклянными стенами на Краснопресненскую высотку. Внизу виднелся парк, полный кипящей молодой зелени, утыканной красными транспарантами.

– Откуда там красное?

– Коммуняки устроили кладбище по погибшим во время путча. – Горяев наставил перед Валей закусок и сладостей.

– А ты не коммуняка?

– Я партбилет перед камерой не сжигал, ласточка моя, но хочу видеть Россию реформированной. – Зазвонил сотовый, и Горяев ответил: – Не надо Ушастика. Ушастик перебежал к нам, как только «Выбор России» пошёл на дно. Бегает из блока в блок как… сам понимаешь кто.

– Ушастик – это кто? – спросила Валя, когда он закончил говорить.

– Это маленький Рыжков, – ответил он устало.

– Что значит «маленький Рыжков»?

– Есть большой Рыжков. А есть маленький.

– А большой – это кто?

– Большой – это «плачущий большевик», – ответил он уже раздраженно, понимая, что ничего до конца не объяснит. – Прости, разучился говорить по-людски, только на сленге.

– И про партбилет не поняла.

– Марк Захаров сжёг партбилет в прямом эфире и сразу же огрёб за это звание народного артиста. Почему не ешь?

– Этот Белый дом строил архитектор, который не любит людей. – Валя стеснительно ковыряла вилкой салат.

– Точно. Здесь дико темно, и после двух у всех болит голова, – пожаловался он. – Но в Думе не лучше.

– В таких нездоровых условиях решения про нас принимаете? – возмутилась Валя.

– Смешная ты моя!

– Почему не звонил?

– Зачем, если нет возможности увидеться?

– Чтобы услышаться…

У него снова зазвонил сотовый.

– Горяев. Да знали мы всё это полгода тому назад! Секрет Полишинеля, мать их! – сказал он в трубку. – Передай, что мы отрежем ему нефть по самое «ай-яй-яй». А «Лукойлу» скажи, пусть идёт лесом. Конец связи.

– Думала, на дачу повезёшь, – сказала Валя. – А комната отдыха и душ в кабинетах для этого?

– Для этого не нужны комната отдыха и душ. Достаточно ключа, запирающего кабинет. Комната отдыха, чтоб замертво не упасть.

Снова зазвонил сотовый.

– Горяев. При чём тут я? «МММ» не госбанк, а инвестиционная компания. Я тебя уговаривал вкладывать туда деньги? Свои деньги и свою жену сторожи сам! – Он швырнул сотовый. – Бараны! Чистые бараны!

– А зачем вы рекламу «МММ» по телевизору показываете? Мавроди людей обокрал, а теперь в Думе с тобой сидит, – упрекнула Валя.

– Государство не несёт ответственности за рекламу на телевидении.

– А кто несёт?

– Суд, который у нас пока не отрос. Телеканалы неуправляемы, любой может смешать президента с дерьмом.

– Телевидение круче вас? – недоверчиво уточнила Валя.

– В чём-то да.

– Почему тебя раньше по телевизору не видела?

– Не люблю, но перед выборами надо мелькать. Отказался бы, тебя бы не встретил!

Валя смутилась и поменяла тему:

– Как там мои пациентки в министерстве? Лютина и Игоревна.

– Игоревна дом на Кипре намухлевала, теперь там розы сажает. А Лютина на боевом посту, мышь не проскочит. Лучше расскажи про себя. Только всю правду.

– Говорят, в женщине должна быть загадка… – замялась она.

– Зачем нам загадки? Мы с тобой и так из-за Игоревны девять лет потеряли.

Рядом с ним Валя совершенно забыла, что сидит в буфете Белого дома, а вокруг торопливые озабоченные люди. Виктор был таким родным, желанным и надёжным, что казалось, отгородил её от всего мира. Она набрала воздуху в лёгкие и монотонно перечислила:

– Медучилище, первый брак ради московской прописки. Ушла от него к режиссёру Лошадникову. Надоела Лошадникову, вышла за артиста Лебедева.

– Это такой сказочный богатырь?

– И сказочный алкоголик. Ушла от него, сделала аборт. Болела после этого. Сняла у одной женщины комнату, она меня вытащила, в твоё министерство устроила. Другая женщина мне мозги на место поставила. Потом заработала на квартиру, выучилась на целительницу, забрала мать в Москву, удочерила девочку-наркоманку… Всё!