Шрифт:
— Эй, чего долбишься, придурочная? — громко сказал я, чтобы ей было слышно даже через стенку. — Ты на мешаешь сериал смотреть, утихни.
Динка захихикала у меня на плече.
— Чего она? — смеялась девушка. — В косяк, что ли, не вписалась с первого раза?
— Вот уж не знаю, — хмыкнул я. — И честно говоря, обсуждать это чудо мне совершенно не хочется.
— Да пошла она, — улыбнулась мне Дина. — Она вообще не от мира сего. Недалекая какая-то… Давай лучше кино смотреть.
И я смотрел. Только смысла по-прежнему никак понять не мог.
Перед глазами упорно так и стояла она…
Странная.
Красивая, необычной красотой.
Эти белые ресницы — нечто…
Никогда такого не видел.
Испуганная, словно маленькая лань, которую на водопое поймал хищник…
И языком, который хотелось просто вымыть с шампунем.
С той самой чертовой клубникой, которой она пахнет…
34
Вообще-то я, конечно, в одной комнате не сплю с Динкой — ее отец меня прибьет за это. Да и вообще редко тут остаюсь именно ночь — чаще всего уезжаю домой поздно вечером или ночую в гостевой комнате. Но сегодня я не смог перебороть себя и остался, заняв одну из свободных спален. С другой стороны от комнаты Снегурочки…
Какую этим я преследовал цель? Понятия не имею. Просто не смог уехать.
Я смотрел на стенку, что разделяла нас, и никак не мог отвязаться от мысли, что она сейчас там.
Я прислушивался к тихим звукам по ту сторону стены, но ничего особенного не услышал… Обычные шорохи. Наверное, она спит уже давно, один я в час ночи шатаюсь без дела и сна.
В доме стояла полная тишина.
Пока среди ночи она не начала плакать.
Тихо, но характерные всхлипы и тихие стоны было слышно среди ночи очень хорошо.
Я сел на полу, оперевшись спиной о ту самую стенку.
Ну вот. Чего она рыдает? Так жалобно еще. Так обидел ее что ли? Появилось ощущение, что я — гад, отпинавший беззащитного котенка.
Тряхнул головой.
Мне что — жалко Кристинку? С чего бы мне ее жалеть? Она меня бесит.
Но успокоиться под ее плач и никак не реагировать у меня так и не вышло.
Я встал на ноги и походил из угла в угол.
Потом вышел из комнаты в поисках воды и нашел бутылку с ней возле наших комнат. Поднял и отряхнул ее, хоть она, в общем-то, не была грязная. Видимо, Снегурка ее и несла к себе в комнату, но выронила в нашу перепалку.
Вздрогнул невольно, вспомнив, какая беззащитная она была в моих руках…
Мурашки по позвонкам пробежали, едва я вспомнил это снова.
Так она из-за воды, что ли, плачет?
За несколько шагов я оказался у ее двери и негромко постучал.
Всхлипы прекратились. Потом послышались шаги и дверь распахнулась.
— Ты? — округлила она глаза.
Заплаканная маленькая птичка.
Обнять.
Баюкать.
Пожалеть.
Черт, ну откуда у меня такие странные мысли в ее сторону? Ну, какие еще обнять?
Если я так сделаю (хоть мне и хочется несмотря на здравый смысл), то получу по печени: сначала он нее, потом от узнавшей об этом Динки, потом от узнавшем об этом от Динки от ее отца, ну а затем — от своего.
Нет уж, лучше ее не трогать.
— Ты че рыдаешь? — спросил я лениво. — У тебя скончался любимый хомячок?
— Какая тебе разница? — ответила она без привычного дерзкого тона. Ей плохо, я видел и чувствовал. — Что ты хочешь от меня?
— Ничего, — пожал я плечами. — Ты рыдала, разбудила меня.
Ну и для чего я ей наврал?
Не говорить же ей, что не спал вообще и подслушивал за ней зачем-то?
Она никогда об этом не узнает.
— И что? Мне извиниться перед тобой? — спросила она. — Тебя вообще тут быть не должно, у тебя есть свой дом.
— Тебя не спросил, где мне быть.
— Прекрасно, — сказала она. — Все на этом? Тогда иди к черту!
Она попыталась закрыть дверь, но я ей не дал этого сделать.
Ее слова меня взбесили.
Не спрашивая разрешения, я просто вломился в ее комнату, заставив ее уйти от двери вглубь спальни, закрыл за собой дверь ногой и уставился на нее.
— Слушай, ты себе что позволяешь, Снегурочка?
— Это ты что себе позволяешь! — обалдело уставилась она на меня. — Ты куда зашел? Выйди из моей комнаты немедленно!
— Я выйду, когда скажу, все, что нужно.
— Нет, ты выйдешь сейчас же! — возмутилась она и попыталась меня вытолкать. — Это твоя Дина тебе позволяет все, что угодно! А я — нет! Вон отсюда.
Она напала первой, потому я посчитал возможно ухватить ее за руки и подавить сопротивление. Вырваться у нее не получалось, запыхавшись, она устремила испуганный взгляд на меня. Ее руки безвольно остались в моих.