Собравшись с духом, я выглянула в коридор, короткими перебежками преодолела его и вышла в большую вытянутую залу, увешанную зеркалами. Свет, бликуя, скакал меж стёкол, и отличить реальность от отражения удалось не сразу. Когда же получилось понять, который из длинных столов, накрытых скатертью, настоящий, я осознала, что уже давненько смотрю на сидящего за ним мужчину. Тот не спешил развеивать неловкость, в свою очередь разглядывая меня поверх заброшенных на скатерть ног и отхлёбывая кофе из фарфоровой чашки.

– Присядешь? – поинтересовался он после невыносимо длинной паузы.

– Как господину будет угодно, – процедила я. Аппетит улетучился в то же мгновение, как мои светлые глаза встретились с его – тёмными, насмешливыми, будто подведёнными угольком.

– Господину будет угодно, чтобы ты не придуривалась. Ты мне тут нужна не больше, чем я тебе.

– Э-э-э… Тогда, может, я пойду? – рискнула предложить я. – Чтобы не мешать…

– Угу, разбежалась. – Ветер отхлебнул ещё глоток кофе, подержал во рту, смакуя, прежде чем проглотить. И, наконец, раздражённо бросил: – Прекрати уже трястись. Никто тебя здесь не обидит. Если, конечно, будешь вести себя благоразумно, – язвительно добавил он, выкладывая на стол нож, который я намеревалась вонзить в сердце жениха. – Ты же будешь?

– Ничего не могу обещать, – буркнула я, после чего растянула губы в неестественной улыбке и торжественно пообещала: – Разумеется!

Сгустившееся напряжение в клочья порвала баба Рея. Громко пыхтя, она распахнула бедром дверь и спиной вперёд вошла в столовую, таща за собой дребезжащий столик на колёсиках. Возвышающиеся на нём стопки оладушек опасно накренились.

– Ноги со стола! – походя скомандовала старушка, локтем спихивая сапоги грозного господина. Тот, как ни странно, послушался.

Ветер цапнул с проезжающего мимо столика оладушку и сунул за щёку.

– Я бы ш бофым удофольшфием ифбафифся от фефе фефас, – прочавкал он.

– С набитым ртом! – возмутилась служанка, а когда мы с господином синхронно повернулись к ней, беззастенчиво повторила: – Не болтай с набитым ртом!

Ветер прожевал и проглотил, а потом холодно заметил:

– Рея, поспешу напомнить, что я всё же твой господин.

– С невестой своейной господинкать будешь! – сварливо отбрехалась та, но, тем не менее, поспешила удалиться, дабы соблюсти хотя бы видимость субординации.

Вслед за нахальной старушкой осмелела и я. Для начала поспешила употребить максимально сытный завтрак, всерьёз опасаясь, что последующий за ним разговор может вывести жениха из равновесия. Ну как передумает быть благожелательным хозяином и отправит в подвал на хлеб и воду?

Наконец, расправив складки на юбке и пригладив выбившиеся из причёски волоски, я рискнула спросить:

– Не сочтите за дерзость, господин, но… – я всё-таки запнулась.

– Но?.. – заинтригованно подбодрил меня мужчина.

– Кх-кх… Кто вы?

Ветер поперхнулся кофе, расплескал напиток на скатерть и, воровато оглянувшись в направлении, в котором скрылась Рея, передвинул на пятно кувшин с водой.

– Ну-ка повтори ещё разок.

Я сдвинула брови к переносице, хотя и прекрасно понимала, что вид мой далёк от устрашающего. Для храбрости тоже сделала большой глоток кофе и тут же пожалела: горько.

– Кто вы такой? Пять лет назад господин Ветер назначил меня своей невестой…

– Да-да-да, – перебил мужчина. – Поздравляю с великой честью и всё такое. А ещё приношу соболезнования, потому что вдовой ты стала быстрее, чем женой.

– Что?

– Господин Ветер, которому ты приглянулась, умер полгода назад, – с какой-то странной горечью пояснил он. – И оставил наследнику это, – обвёл рукой потолок, наверняка подразумевая несколько большее пространство, чем одну только столовую, – и это, – закатал рукав, демонстрируя край золотого рисунка на коже, копирующего мою метку. – Вот только… Прости, любимая, я слишком молод и умён, чтобы ввязываться в такую авантюру как женитьба.

– Так вы…

Я задохнулась: неужели… мы заодно?

– Не имею ни малейшего желания связывать наши жизни, – подтвердил Ветер.

– Так то… тот мужчина был вашим… твоим отцом?

Ветер поморщился как от зубной боли.

– Не отцом. Всего лишь человеком, обрюхатившим мою мать.

Не веря своим ушам, я вскочила с места. Обняла бы мерзавца, не сиди он на противоположном конце длиннющего стола, но успела одуматься.

– Так ты отпустишь меня?!

Ветер смущённо ковырнул оладушек вилкой.

– Отпустишь? – требовательно переспросила я.