– $1 000.

– Сколько?

Ну, потому что, если бы это стоило $10 000, я бы поехал и удивился бы, почему так дешево? Но это стоило $1 000, то есть поехать на две недели, научиться за десять дней управлять яхтой, получить яхтенные права и возможность арендовать яхту стоило всего $1 000.

Я напомню, что курс доллара тогда, в 2010 году, был… Сколько он был там – тридцать?

– То есть, моя мечта стоит тридцать тысяч рублей? – не укладывалось у меня в голове, – я зарабатываю в неделю от ста до пятисоттысяч, а научиться яхтить стоит тридцать тысяч рублей, и я до сих пор этого не сделал?

Меня это сильно удивило. Ведь море было интересно мне с детства. Я с этого начал, я в детстве читал книжки про море, я рассказывал уже, и только про море. И оказалось, что я не моряк. Почему-то это стоит полкопейки, и это реально. Я, естественно, поехал».

Я остановила запись, заварила себе ароматный, мятный чай и продолжила слушать рассказ хорошего парня:

«Мне сильно не повезло, была ушатанная лодка, мне попалась говношкола и говноинструктор. Это всё было отвратительно. Я за десять дней не научился ничему, и у меня возникло отторжение. Да, мне выдали яхтенные права, но я понимал, что мне стыдно было кому-то говорить даже, что я стал капитаном. Это были абсолютно незаслуженные права. Меня ничему не научили, я ничему не научился, и я почему-то капитан. Мне было стыдно перед Диком Сэндом, перед капитаном Бладом, что я тоже капитан. При этом я полный говнарь, потому что я ничего не знал.

Я получил права в 2010 году и ровно год я в море не ходил, хотя тянуло безумно. Потом всё-таки пошёл, не выдержал. Нашёл такого же горе-выпускника, как я, который знал чуть побольше, чем я, и мы с ним начали ходить вместе, арендовать лодки, набивать свои собственные шишки. В общем, я самоучка.

Меня это все тянуло абсолютно безумно. Мы ходили всё время малым экипажем и, как правило, так получалось, в длинные походы. То есть, не просто там идешь три часа, причаливаешь, гуляешь по берегу. Нет. Мне нравилось ходить долго, сутками. Напарнику тоже нравилось сутками. Эти люди, которых мы брали с собой для компании, нас не очень интересовало их мнение, они говорили:

– Ребятушки, давайте к земле, погуляем, там много интересного.

Мы отвечали:

– Нет, ребята, у нас маршрут, у нас есть такой-то план, и мы будем его придерживаться.

То есть мы были в тех походах очень неприятными людьми, но, тем не менее. И мы получали, что я, что он, мы получали от этого яхтинга то, что хотели. Этот чувак был с каким-то количеством опыта, и я был с каким-то количеством опыта, но мы с ним ходили раза три или четыре, и всё время с нами были люди без опыта. То есть что получалось: мы идём довольно долго, он умеет управлять лодкой, я умею управлять лодкой, это всё, естественно, в кавычках, но, тем не менее, мы хоть что-то знаем, поэтому мы идём вахтами: то он сидит за штурвалом, я сплю, то я сижу за штурвалом, он спит.

И оказалось, что, несмотря на то, что у тебя на лодке есть какие-то люди, ты по сути один: либо занят, либо спишь. Прошло двенадцать лет, я уже не хожу на лодках, я живу в море. Моя жизнь – это море. Да, у меня есть место, ну, квартира, в которой я типо живу. Но в море я провожу гораздо больше времени. Там всегда есть люди, но при этом я всегда абсолютно одинок, потому что все задачи, которые я выполняю, выполняю я всегда один. Люди – это для меня какой-то сюр, глюк. Ну, появились какие-то люди, помелькали передо мной, уехали. Мне вообще пофиг.

Ты так долго ждала мою историю, потому что у тебя идеализированные представления о море. Ты думаешь, в море спокойно, тихо, одиноко. Это не так.

Во-первых, на море всегда беспокойно, громко и, блять, полно людей. Штилевая погода бывает не так уж и часто. Ну, всё равно, чем лучше погода, тем больше люди бухают. А я как капитан и человек ответственный, я вынужден за всеми присматривать. А в ветреную, близкую к штормовой, погоду мне с людьми на борту гораздо спокойнее, потому что они боятся окружающей среды. Я для них становлюсь в один уровень с самыми страшными богами. Они слушаются меня беспрекословно каждый раз, когда хотят что-то сделать. Они мне задают какие-то вопросы, спрашивают разрешения. В общем, я для них авторитет, номер один в этот момент.

Когда же море выглядит спокойным, для них нет авторитета, для них нет капитана. Это просто какой-то чувак, который сидит и смотрит, как лодка куда-то идет, и не делает ничего. Они не видят моей экспертности в штилевом море, поэтому они начинают наступать на стакан и думать, что море всегда будет таким спокойным. Для них очень часто бывает холодным душем, что в море спокойного состояния нет, в море есть иллюзия спокойствия, но это не бесконечно. Рано или поздно она закончится. Где? Когда? В самый неожиданный момент и в самом неприятном виде. Люди этого не понимают, поэтому, когда море спокойное, беспокоен я. В плохую погоду в море я ходил уже абсолютно в разных условиях, и ничего этого не боюсь. Для меня это кайф. Но, тем не менее, это не говорит о том, что в море должно быть спокойно, нет, в море так не бывает.

Во-вторых, в море не тихо. Если нет ветра, лодка идёт на моторе. Мотор громкий, толком записывать аудио, сидя за штурвалом, невозможно, потому что слышно шум ветра и мотора, и это всё, в общем-то, выбешивает, мешает, портит запись.

В-третьих, в море не одиноко. Вокруг всегда есть люди, которые что-то рассказывают, пытаются у меня что-то узнавать. Если хочу, отвечаю, не хочу… – я знаю миллион способов, как сделать так, чтобы от меня отстали и чувствовали себя при этом счастливыми. То есть, чтобы я их этим не обидел. Но записывать при них какое-то аудио невозможно, потому что они тупо слышат. Ограниченное пространство, ты не можешь там остаться один вслух, полностью откровенно сам с собой, даже если ты будешь в каюте что-то там надиктовывать, в соседней каюте это слышно. Ты всегда находишься с кем-то. А мне не хотелось бы посторонних посвящать в свою жизнь. Мне проще сделать это через твою книжку. Потому что никто не знает, кто такой Митька. Но кто такой Дима Ветров, люди, находящиеся со мной на лодке, прекрасно знают. И рассказывать свою жизнь им мне неинтересно. Зачем? Я выдаю своей жизни ровно столько, сколько нужно, чтобы им вернуться домой и рассказывать, что у них был просто охеренный бравый капитан.