Вздохнув, я поднял голову и заметил большой шкаф в дальнем конце комнаты. Я подошел к нему и открыл реечную дверцу, прежде чем войти внутрь небольшого помещения.

На полках по стенам стояли книги и все они казались мне довольно неприметными. Я уже собирался вернуться и снова взяться за стол, когда заметил картонную коробку, задвинутую в дальний угол.

Я опустился перед ней, поднял крышку и нахмурился, глядя на стопку бумаг внутри. Там было все: счета, газетные вырезки, старые фотографии и даже свидетельство об окончании школы. Я пролистал все это, надеясь найти что-нибудь полезное, но, похоже, не нашел.

Как раз в тот момент, когда я уже подбирался к дну коробки, по моему позвоночнику скользнула предупреждающая магическая дрожь.

Вот дерьмо!

Я начал запихивать бумаги обратно в ящик так быстро, как только мог, набросил крышку и вскочил на ноги как раз в тот момент, когда второе магическое предупреждение пробежало по моему позвоночнику.

Я не успевал. Она была прямо на пороге! Поэтому я сделал единственное, что мог и резко захлопнул дверцу шкафа, спрятавшись в нем.

Мое сердце колотилось от паники и я дважды проверил, что наложенное мною заклинание глушения плотно прилегает ко мне за полсекунды до того, как дверь кабинета распахнулась и в него вошла профессор Кинг.

Я затаил дыхание, хотя заглушающий пузырь делал это ненужным, наблюдая за ней сквозь щели в дверях шкафа и надеясь, что ей не нужно сюда входить.

Она прошла через комнату, снимая пиджак и оставаясь в белой рубашке без рукавов и черной юбке-карандаш. Она достала из сумочки зеркальце и подкрасила губы темно-красной помадой, бросив взгляд на дверь, словно ожидая кого-то.

Мне не пришлось долго ждать, чтобы узнать кого, так как через минуту дверь снова открылась.

Райдер Драконис вошел в кабинет с наполовину скучающим, наполовину взбешенным видом. Он переоделся в черную футболку и выцветшие джинсы и профессор Кинг закусила губу, ожидая, пока он закроет за собой дверь.

Она взмахнула рукой и звук закрывающейся двери раздался как раз перед тем, как она выбросила большой заглушающий пузырь. К счастью для меня, он охватил и шкаф, так что я все еще мог слышать, как она говорит.

— Я снова плохо себя вела, хозяин, — вздохнула она, ее голос был хриплым.

Мои глаза расширились, когда Райдер долго смотрел на нее, а потом потянулся через спину, снял футболку и бросил ее на пол. Его грудь пересекали потускневшие шрамы и я нахмурился, глядя на них, задаваясь вопросом, что, черт возьми, с ним произошло такого страшного, что нельзя исцелить с помощью магии.

Райдер приблизился к профессору Кинг на шаг и она прикусила губу, оглядывая его обнаженное мускулистое тело.

Мои губы разошлись, так как мой мозг отказывался воспринимать увиденное, но не похоже, что было много правдоподобных объяснений этому взаимодействию. Он пришел проверить родинки? Нет. У него на рубашке сзади был паук и ему пришлось сорвать ее, чтобы спастись от его кошмарных лапок? Нет. Она просто назвала его хозяином, потому что он на самом деле тайно является ее… хозяином… в совершенно не сексуальном смысле? Она начала расстегивать рубашку, так что я собирался ответить «нет».

Святое дерьмо.

Мой потрясенный и ужаснувшийся мозг наконец-то понял, что я должен был быть здесь, чтобы получить на нее компромат и секс-видео, очевидно, было именно тем, чего хотел Данте. Еще лучше, если это будет запись ее секса со студентом. Она и Райдер Драконис? Я, наверное, стану гребаным миллионером, если достану ему это.

Я вытащил из кармана свой Атлас, пристроил его в щель между планками и поставил на запись. Потому что, блядь, это было пятьюдесятью оттенками лажи, но это также, вероятно, было билетом к свободе Элис, по крайней мере еще на месяц.

— Скажи мне, что ты наделала, — прорычал Райдер и лианы ожили между его руками. Я смотрел, как он медленно наматывает конец одной из них на кулак, пуская три лианы по полу, как плеть.

— Я разрушила магию Данте Оскура во время его аттестации, — хрипло дышала она. — Я сказала директору Грейшайн, что думаю, что он должен потерять свое место в академии.

Райдер мрачно улыбнулся на ее слова, его кулак сжался на его импровизированном хлысте, слово «похоть» выделялось на его костяшках.