Мое тело превратилось в цемент, когда я уставился на него, мое горло сжалось, так как страх взял меня в заложники. Она знала, что это значило для меня. Она видела это в моем сознании: я сидел с отцом, когда был мальчиком и ел это самое мороженое из рожка. Но я больше не был тем ребенком. На самом деле, я был так сильно отделен от него, что его воспоминания могли быть искусственно подсажены в мою голову.

— Элис, — прохрипел я, когда она сняла крышку, опустилась передо мной на колени и стала размахивать ложкой, как оружием.

— Ты можешь сказать «нет», — мягко сказала она. — Но ты должен сказать «да». Что ты теряешь?

Я не мог выдержать ее взгляда.

Мне было что терять. Та баночка мороженого была символом, который подмочит мою репутацию, который позволит ей увидеть мальчика, которым я когда-то был. И я боялся когда-либо снова стать частью этой версии своего существа, потому что не знал, что со мной будет, если я это сделаю.

Я поднялся на ноги, подошел к краю обрыва и позволил ветру прижаться к моей спине, его дразнящие толчки и притяжения заставляли меня думать, что он хочет, чтобы я упал. Может быть, звезды держали мою смерть в своей хватке и ждали этой участи. Я не верил ни в какую судьбу, кроме этой. Я всегда знал, что вселенная сговорилась против меня. Что в конце концов, я заплачу за всю пролитую кровь каждой каплей своей собственной. Человек, который был ничем, вернулся в ничто. Это был единственный способ, которым звезды позволили бы мне покинуть этот мир.

— Это всего лишь мороженое, Райдер, — Элис появилась рядом со мной с пустыми руками, прислонив голову к моему плечу.

Я неуверенно обнял ее, пока мы стояли под дождем, который начал усиливаться. Элис создала вокруг нас воздушный щит, прижавшись ко мне с глубоким вдохом, ее нос уткнулся в мою кожаную куртку, и я зачарованно посмотрел на нее. Ее пальцы переплелись с моими, и она посмотрела на меня из-под длинных ресниц, на которых, как драгоценности, висели капли.

— Это то, что оно представляет, — сказал я низким тоном и она сжала мою руку, как бы успокаивая меня. Я попытался отстраниться, но она не отпустила, вцепившись свободной рукой в мою куртку.

— Почему ты всегда убегаешь, когда чувствуешь что-то за пределами своего татуированного дерьма? — потребовала она, ее челюсть напряглась, когда она пристально посмотрела мне в глаза, не решаясь рассказать ей правду.

Черт, она знала. Она видела насквозь Райдера Дракониса, Короля Лунного Братства и разглядела никчемное существо, скрывающееся под его кожей. Я снова отступил, но она вцепилась в меня, как кошка, заступив мне дорогу и заставив не отводить взгляд.

Правдивый ответ толкался у основания моего языка, как желчь, но я проглотил его обратно. — Я не знаю, о чем ты говоришь, — прорычал я, давая волю своему темпераменту, скрывая под ним все остальное.

— Лжец, — заявила она, все еще глядя на меня, желая, чтобы я сломался.

Мой гнев достиг пика и запустил грохот в мое нутро. — Зачем тебе нужен этот ответ, Элис? Чтобы ты могла вернуться к своим другим парням, довольная тем, что я никогда не был тем, кого ты хотела? — я попытался отцепить ее пальцы от своей куртки, но она все еще держалась, как будто если она отпустит меня, то я исчезну. И, возможно, так оно блядь и было.

Она уставилась на меня. — Ты серьезно так думаешь? Что если покажешь мне реальную личность, я перестану тебя хотеть?

Мое сердце задрожало, когда я обрабатывал эти слова, в основном слыша только несколько последних. Она хочет меня. Я не думал, что она когда-либо признавалась мне в этом так откровенно.

— Ты хочешь меня? — пробормотал, я и она выпятила губы, вызывающе владея своими словами, когда кивнула.

— Но я хочу настоящего тебя, — прошептала она. — Те кусочки, которые не достаются никому другому. Те, которые я вижу сквозь трещины в маске, которую ты все время носишь.

— Правда? — спросил я неуверенно, потому что, возможно, она думала, что да, но если бы она действительно знала меня, я не мог представить, чтобы она осталась.

— Да, — поклялась она, начертив крест на своем сердце, затем отодвинула мой пиджак в сторону, чтобы нарисовать такой же крест на моем. Я почувствовал это так, словно крест был врезан в мою плоть и остался там навсегда. — Так что просто съешь это чертово мороженое! — сказала она в отчаянии.

Она потянула меня за руку, и я сдался, пошел за ней обратно под дерево и опустился рядом с ней, мокрый и счастливый, как никогда за многие годы.

Она погрузила ложку в ярко-красное мороженое и я протянул руку, чтобы взять его. Она убрала ее из моей руки, ее глаза сверкали весельем, когда она забралась ко мне на колени и поднесла ложку к моим губам.

На этот раз я не колебался, я открыл рот для нее со жгучим жаром в груди. Когда мороженое скользнуло на мой язык, я перенесся в детство, где возникли тысяча хороших воспоминаний. Я забыл о том, что все еще способен чувствовать. Но они все еще жили во мне, все еще сияли так же ярко, как и тогда, когда я их создавал. Все те дни, проведенные в парках с мамой и папой, или играя в лесу. Я с удивлением обнаружил, что мне стало легче от осознания того, что этот мальчик все еще привязан ко мне. Потому что, возможно, это означало, что я не совсем потерян. И все из-за Элис.