— А я не знаю как, — призналась нервно.

— А я сейчас тебя этому научу, — добавил он. — Но тебе для этого все-таки придется подойти, — его голос звучал теперь с такими мягкими обертонами, что я была уже уверена не на сто, а на тысячу процентов, что то, что он задумал — опасно.

В подтверждении этой догадки новая молния вспыхнула рядом с браслетом, вынуждая альва убрать артефакт подальше от защитного поля. И тут-то я и поняла, что же на самом деле имел ввиду Сэм, когда говорил о том, что за себя я переживать не должна.

А за него должна?

Он же пытается войти туда, куда никто не мог попасть уже семьдесят лет. Причем до этого уже, судя по оговоркам, пытался. И не один! А с примой ректором. И куда, чтобы войти сейчас, ему нужно принять истинный облик, одновременно удерживая перед собой чистый от магии браслет, созданный из вещества, не принадлежащего этому миру.

Уж если я что и поняла за это лето, так это то, что альвы так просто рогами не сверкают! Его облик сейчас — это, как если бы дракон обернулся монстром, размером с этот же замок. И все это — только ради того, чтобы войти в запертую дверь.

Значит, все очень опасно.

А еще я прекрасно понимаю, что Сэм это знает и не отступится от этой идеи.

Ведь за этой дверью то, что крайне важно. И не только для него. Хотя, без сомнения, для него в первую очередь.

А еще это важно не только для меня. Потому что только так я наконец-то освобожусь от кошмаров.

Самое главное, скрываемое в кабинете ректора важно для тех, кто умер в тот день, когда этот кабинет так надежно закрылся.

И хоть я могла сейчас обидеться на Сэма за то, что он, скорее всего, придумал этот план с браслетом сразу же, как только увидел его у меня на руке. И что только ради этого вел меня сюда, снова бессовестно претворяясь живым человеком, а не равнодушным истуканом.

Могла. Но был ли в этой обиде в эту минуту хоть какой-то смысл?

Между нами больше нет даже остаточной магии. А чем дальше я буду от этого альва в будущем, тем меньше у него будет шанса снова что-то придумать и как-то попытаться влиять на меня.

И как я раньше не понимала, что два-три шага — это просто идеальное расстояние между нами? Впредь буду придерживаться его сама.

— Клянешься, что я не пострадаю? — спрашиваю, подсчитывая риски и вспоминая все, что знаю из теории о разных связях, ритуалах и осадочной магии. Знаю все еще слишком мало и больше всего со слов Айраны. Но и этого достаточно, чтобы понять, что, если удар защиты, окружающей кабинет, придется на Сэмаэля, именно моя магия станет для него подушкой безопасности.

А что станет подушкой безопасности для меня?

— Клянусь, — без намека на шутку произносит он. И окружающая его тьма колышется и на миг взмывает вверх в такт этим словам, чтобы осесть назад еще более плотным облаком.

Я не ожидала такого эффекта и не знала, что это было. Но, кажется, сама магия подтверждала его клятву. По крайней мере у меня не было других идей, как еще объяснить то, что сразу после этого «танца» тьмы на кончиках черных рогов Сэмаэля проступила позолота, наполнившая все вокруг соответствующим сиянием. А ни одно изменение в ауре мага не дается просто так!

Сэм это тоже замечает. И встречает это изменение в истинном облике едва заметным движением бровей. Если он чему и удивлен, то не сильно. А, значит, к последствиям своих обещаний он готов, да?

— А ты? Ты пострадаешь? — и сердце в груди замирает, в ожидании ответа альва.

Тот же, как специально, мешкает с ним.

— Зависит от тебя, — говорит через миг и так, что я понимаю, что мне только что вручили в руки чужую жизнь и разрешили распоряжаться ей, как угодно. Ужасающее доверие. — Но ты справишься, — добавляет он, правильно расшифровав мою молчаливую реакцию. — Я уверен, что справишься. Если, конечно, специально не захочешь оставить меня здесь насовсем.

— И откуда же такая уверенность? Еще утром я не смогла бы создать даже это, — киваю на туман вокруг себя.

— Оттуда же, откуда и уверенность в том, что на наше первое занятие ты телепортировалась сама, да еще и прихватила с собой тех двоих, — на этом месте Сэм морщится, словно от зубной боли, явно снова недовольный факту моего знакомства с Рыжиком и Тайрэнном. — Помнишь? Наше первое занятие?

— Конечно, — хотя воспоминания о том дне и, точнее, о том самом занятии, вряд ли можно было назвать приятными. Но они точно было не забывающимся.

И да, я ведь тогда точно перенесла нас троих сама. Боялась опоздать.

— Природа нашей связи, — продолжает Сэмаэль, осторожно подбирая слова и покручивая в длинных пальцах браслет, чуть поглаживая его. — она особенная… Канал между нами… Он… Он очень прочный и сильный.

— Это потому, что ты единственный маг, с которым у меня сейчас ученический контракт, а я — твой единственный подчиненный? — предполагаю я, стараюсь прогнать на самые дальние задворки мысль о том, что чего-то смущающийся альв в истинном облике выглядит очень милым. И привлекательным.