— Нравится, морда зубастая? — засмеялся джинн, проведя по гребню вдоль шеи, — еще как нравится.

Лифар заурчал еще громче, блаженно прикрыв глаза и выпуская клубы светлого дыма, а на его морде появилось выражение глубочайшего удовлетворения. Ну точно котяра! У нас в деревне рыжий был — как начнешь за ухом чесать, так замурлычет, затарахтит и лапами тут же месить начинает.

— Хочешь попробовать? — с улыбкой на губах поинтересовался джинн.

Я подобрала слюни, с трудом справилась с блаженной комой и покачала головой:

— Не думаю, что он мне такую фамильярность позволит.

Лифар приоткрыл один глаз и грозно заворчал. Прозвучало это, как «заканчивай болтать, несчастная, и займись делом. Видишь, дракон нечесаный лежит».

— Думаю, он не против. Иди сюда.

Я пролезла под жердью и подошла ближе к хозяину. Он дал мне грубую щетку— дерюжку, которой запросто мясо до костей можно снять:

— Вот здесь давай, — взял меня за руку и положил ее на шею дракону.

Я чуть не задохнулась. Кожа от его беспечного прикосновения почти запылала. Хотелось отдернуть руку и вообще не отойти от него подальше, но я продолжала стоять, куцыми нервными движениями елозя по шее дракона. Хельм, как назло, остался рядом. Так близко, что я чувствовала его дыхание на своей макушке.

— Не бойся, жми сильнее. Вот так, — снова перехватил мое запястье, и надавил, широким жестом проводя по чешуе, — у него шкура такая, что захочешь — не пробьешь.

О, Боги, дайте мне сил! Джинн ненароком коснулся меня плечом и даже не заметил этого, а у меня ноги стали ватные, и перед глазами начали танцевать лютики-ромашки.

— Так уж и не пробьешь? — спросила хрипло. Дыхания не хватало.

— Сама смотри, — костяшками постучал по пластине, — как камень. Единственное уязвимое место — крылья. Видишь, вот здесь под крылом, чешуйки мелкие, гибкие.

Я ни черта не видела. Все мои силы уходили на то, чтобы не упасть — проклятые ноги дрожали все сильнее и сильнее, а уж какие там у дракона чешуйки меня вообще не волновало.

К счастью, он отвлекся и отошел от меня, чтобы почистить длинный, увенчанный шипами драконий хвост. Я смогла вздохнуть и дурман в голове потихоньку начал рассеиваться.

Лифар блаженно сопел и слегка поворачивал шею, подставляя под щетку то одно место, то другое. Я терла обеими руками, нажимая изо всех сил, и вскоре взмокла как мышь. Погода сегодня как специально стояла жаркая, душная, ни единого шевеления ветерка. По спине катились крупные капли пота, непокорные рыжие пряди, вырвавшиеся из строгого пучка, липли к шее и к лицу, то и дело приходилось их сдувать, заправлять за ухо.

— Жарко, да? — усмехнулся джинн, и от этого вопроса мне стало еще жарче.

Да что за напасть???

— Нормально, — процедила сквозь зубы, молясь, чтобы он не подходил ближе.

— Сейчас с него пыли столько насыплется, что потом неделю на зубах скрипеть будет, — Хельм, похоже, совершенно не замечал того, как меня крутит рядом с ним. Все такой же бодрый, веселый, а я была как натянутая струна. Тронь и оборвется.

— Ничего. Сегодня в бане женский день, — произнесла отстраненно, вычесывая пыль из стыка между пластинами.

— Счастливая. А мне опять в бочке за домом отмываться, — с наигранной печалью вздохнул он, — чего только не сделаешь ряди зубастого.

Дракон фыркнул и ударил хвостом по земле, поднимая новые клубы пыли.

— Да чешу я, чешу. Вот наглец!

Мы провозились с ящером почти до самого ужина. Отчистили его, оттерли, так что он даже сверкать начал. После этого усталые, но довольные поплелись домой.

— Как тебе денек? Наверное, не думала, что выходной придется потратить на такую грязную работу?

— Нормальная работа. Мне даже понравилось.

— Не то, что на кухне? — хитро посмотрел в мою сторону.

— И на кухне мне нравится, — пожала плечами. Мне вообще все нравилось. От и до, я только стеснялась об этом говорить, предпочитая просто отмалчиваться и делать свое дело.

— Мне кажется, тебе и в Ралессе понравится, — внезапно выдал Хельм.

От неожиданности я остановилась и подозрительно переспросила:

— В Ралессе?

— Да.

Нахмурилась еще сильнее, не понимая, куда он клонит.

— Я долго думал, и кажется нашел выход из нашей непростой ситуации.

— Какой выход? — уточнила осторожно.

— Тебе ведь некуда идти? Верно? Если, конечно, ты не хочешь вернуться к дорогим родственникам?

— Упаси Боже.

— Вот и я так подумал. Но держать тебя в невольницах нечестно и неправильно.

Почему? Я свыклась со своим статусом. Он мне не мешал. А еще я категорически не хотела ничего менять.

— Да ничего…

— Я придумал, как нам быть, — он перебил меня на полуслове, и на его лице расцвела озорная мальчишечья улыбка.