— Естественно не по силам! Он и в адекватном-то состоянии был самым мощным из вас! Что уж говорить про сейчас, когда крыша окончательно съехала.

— Мы действительно надеялись его облагоразумить, — горько сказал Бука.

— Как? Каким образом? Разговорами? Обещаниями, что все будет хорошо? Вы же прекрасно знаете, что чем сильнее джинн, тем крепче он слетает с катушек! Ваш Хельм был очень сильным.

Слово «был», резануло по ушам. Я не хотела верить, что все потеряно. Что нет шанса вернуть все обратно. Должен быть способ! Должен! Внутри Хельм был все тем же джинном, которого я любила. Иначе он бы не остановился в комнате, увидев мои слезы, не отпустил бы из своего смертельного захвата беднягу Али.

Хельм справится, вернется. Надо только ему помочь.

Вот только я не знаю как.

День шел медленно. Все валилось из рук, и мистер Розвел поглядывал на меня, не скрывая неодобрения.

— Где ты витаешь? — рыкнул он, когда я в очередной раз разбила тарелку. Пятую за сегодня.

— Я просто… — пыталась найти слова, но их не было. И меня не было. Мыслями, душой, я осталась в долине. С человеком, которого люблю.

Еще одна тарелка выскользнула из сырых рук, но проворная Яра, умудрилась ее поймать возле самого пола.

— Знаешь, что…Иди как ты домой. Все равно от тебя никакого толку нет.

Я не стала отпираться. Молча кивнула, повесила на гвоздь пестрый передник и выскользнула с кухни.

Весь день я притворялась, что все нормально, что просто не выспалась, и никто не догадался ни о том, где я была утром, ни о том, что своими глазами видела жестокую расправу, ни о том, как разрубила десяток мильганов.

Никто не знал, что я достигла предела. Слишком много всего на одну маленькую девочку из убогой деревни.

Я брела домой как неживая. Меня не испугала ни повозка, внезапно вылетевшая из-за угла, ни свирепый пес, ухвативший за подол. Я просто хотела оказаться дома и побыть в одиночестве.

Но и этого не удалось. Потому что там меня ждал сюрприз в виде двух джиннов, настойчиво прощупывающих стены.

— Что вы здесь делаете? — изумилась я.

— Извини, что без спроса. Мы тут подумали, что надо убрать эффект расширения пространства. Хельм о нем уже и не помнит, а оно тем временем его силы жрет. Надо нащупать центровой канал и перебить ее. Сядь в сторону и не мешай.

Я покорно села на ту кровать, где раньше спал Хельм. Забралась на нее с ногами, забилась в уголок, обхватив руками мягкую подушку. Она все еще хранила его запах.

В горле запершило, и на глаза навернулись слезы. Как же мы до этого докатились?

— Эй, — окликнул меня Лаир, — опять реветь собралась?

— Это я виновата, — прошептала горько, — это для меня он делал все эти платья, вот это вот все — обвела рукой комнату, — а я как бестолковая стрекоза порхала от счастья, и не заметила, что с ним что-то твориться. Не поняла.

— Не вини себя. Мы тоже долго ничего не замечали. Он хитрый и скрытный.

— Я знала про головные боли, про барабаны, и просто не обращала на это внимания. Я видела, что комната стала больше, но вместо того, чтобы остановить его, как дура хлопала в ладоши и радовалась удобствам. Я видела, что после последней битвы он не восстановился как обычно, но не отправила его в лазарет.

— Этот упрямый сукин сын и не пошел бы!

— Я ничего не сделала. Наоборот, своей никчемной радостью из-за пустяков подталкивала его к грани. Это все случилось благодаря мне.

— Благодаря тебе Али остался жив! — возразил Лаир, — Если бы ты не пошла с нами, то никто бы не вернулся. Ни один из нас. Хельм бы не остановился. Выпотрошил бы его, как мешок с соломой. Потом бы принялся за нас. Так что прекрати себя винить.

— Нашел, — Бука вмешался в наш разговор. — вот тут чувствую напряжение линий.

Лаир подошел к нему, прижал руки к тому месту, на которое указывал друг и, прислушавшись, произнес:

— Похоже на то. Как ломать будем? У меня нет и капли сил. Пустой.

— Я тоже. Нам нужен или маг, или артефакт, или что-нибудь, что может разбить пространственный узел. Хоть снова иди за купол и лови проклятую нечисть с черной кровью.

— Вам нужно кровь твари? — устало спросила я.

— Она подойдет, чтобы сломать плетение.

Я молча подошла к шкафу, опустилась на колени и, протянув руку, нащупала рукоятку ножа, которым поразила своего первого мильгана.

— Вот, — на лезвии чернела кровь Запределья, — она правда подсохла…

— Ты очень странная девушка, — задумчиво произнес Бука, принимая у меня нож, — очень.