В таком же печальном положении, как и ГЭЭИ, находился тогда и электротехнический факультет МВТУ, который в своём развитии также был стеснён отсутствием помещения. Отчаявшись добиться каких-либо результатов в своих хлопотах по обеспечению вновь созданного института хотя бы примитивными условиями существования, автор этих строк решил обратиться тогда непосредственно к председателю СНК В.И. Ленину, с которым ему приходилось иметь дело по работе в ГОЭЛРО. Владимир Ильич, в то время оправившийся от первого приступа болезни, находился тогда под Москвой, в Горках, и автор послал ему через Г.М. Кржижановского письмо, в котором он просил его содействия как ВЭИ, так и электротехническому факультету МВТУ в их бедственном положении. На это письмо последовала резолюция Владимира Ильича в Малый Совнарком, направленная управляющему делами СНК Н.П. Горбунову для исполнения.

Резолюция В.И. Ленина сразу подвинула вопрос об обеспечении помещением и оборудованием института. Комиссия по разгрузке Москвы стала разыскивать для него помещение, и НТО согласился отпустить на оборудование 100 тысяч золотом из намечавшегося у него неизрасходованного остатка золотого фонда. Однако предлагавшиеся комиссией по разгрузке помещения вроде, например, музея по здравоохранению на Новой Басманной улице не могли быть получены институтом, так как они были ещё заняты намеченными, правда, к закрытию или переводу в другие города учреждениями. По поводу этих учреждений заинтересованные ведомства опротестовывали решения комиссии, и дело, таким образом, оттягивалось дальше. Что же касается оборудования, то для его приобретения автор этих строк был командирован за границу. Ему было поручено заказать там (в Германии) оборудование для института как раз на 100 тысяч рублей, но, приехав в Берлин, он долгое время не мог приступить к реализации заказов из-за того, что в Берлинское торгпредство долго не переводились из Москвы деньги. Впрочем, на помощь институту пришёл здесь В.В. Старков, тогдашний заместитель Торгпредства Берлина. В.В. Старков был участником в работах ГОЭЛРО и потому очень сочувственно относился к идее создания в Союзе научно-исследовательского института. На основании удостоверения он разрешил до получения перевода произвести заказы, и, таким образом, в течение короткого времени удалось при его посредстве заключить договора с заграничными фирмами на поставку институту необходимых машин и приборов (намеченные к ассигнованию суммы в золотовалюте оказались, между прочим, не переведёнными по случаю их израсходования на другие цели, вплоть до конца 1923 года, когда Внешторг заменил их ассигнованными уже для НТО суммами). К этому времени институт оказался перед новой неприятностью. Комиссия по разгрузке постановила и его перевести в Ленинград, и автору, по возвращении из командировки, стоило больших трудов добиться аннулирования этого постановления. Но положение института в смысле помещения от этого нисколько не изменилось. Оно по-прежнему оставалось тяжёлым и печальным, и не оставалось ничего другого, как ходить по Москве и подыскивать другое более подходящее помещение, узнавая, кем, т.е. каким учреждением, оно было занято и нельзя ли его как-нибудь освободить от его обитателей. И вот таким именно образом удалось найти два дома на Гороховской улице, из которых один меньший представлял собой особняк, занятый тогда интернатом выздоравливающих бойцов, а другой – военный лазарет, хотя в отношении этих помещений был ряд других претендентов. И лишь благодаря помощи тогдашнего управделами Совнаркома Н.П. Горбунова, действующего по поручению В.И. Ленина, удалось, наконец, отвоевать эти два здания: одно для ГЭЭИ, а другое для электротехнического факультета МВТУ. Это было в июле 1922 года.

ГЭЭИ не имело тогда своего оборудования, поэтому большее помещение тогда было предоставлено МВТУ, меньшее же институту, но фактическая работа последнего началась с осени, так как до этого времени производился ремонт помещений. Приступив к работе, институт пользовался приборами главным образом МВТУ, ибо НТО из своего общего фонда приборов мог предоставить ему лишь крайне незначительное количество, на рынке же получить их также было невозможно. Насколько примитивно и убого было в то время оборудование ГЭЭИ, можно судить по одному тому, что лаборатория высоких напряжений имела в своём распоряжении лишь катушку румкорфа да рентгеновский трансформатор на 5 киловатт. С ним-то отдел и начал производить опыты по испытанию высоковольтных изоляторов.

Заграничное оборудование поступало очень медленно, к тому же значительная часть его погибла при аварии парохода на пути его следования из Германии в Ленинград. И для того, чтобы заводы вторично за счёт страховых сумм могли изготовить его, нужно было время. И, действительно, все заказанное в 1922 году оборудование за границей институт получил только в 1924 году, и то за исключением того, что было заказано за счет НТО.

От Главэлектро институт тогда получил два высоковольтных трансформатора на 300.000 вольт и 200 кВт, каждый взамен одного трансформатора 150.000 вольт и 100 кВт. Но так как эти трансформаторы не могли быть установлены в помещении института, то было заключено соглашение с МВТУ на аренду у него первых двух этажей Гороховского дома для устройства в них лаборатории высоких напряжений.

По договору институт обязывался предоставлять эту лабораторию для студенческих работ МВТУ. Получив помещение и основное оборудование, институт постепенно начал развёртывать свою деятельность, стараясь охватить все наиболее важные и необходимые для нашей промышленности и электрификации области электротехники.

К началу 1924 года он включал в себя следующие отделы:

Машинно-аппаратный проф. К.И.Шенфер.

Измерительный проф. В.С.Кулебакин.

Высоких напряжений проф. Л.И.Сиротинский.

Радио проф. М.В.Шулейкин.

Слабых токов проф. В.И.Коваленков.

Технологии электроматериалов преп. Е.Ф.Комарков.

Впрочем, последний отдел как самостоятельный, вследствие отсутствия работников и недостаточного оборудования, пришлось временно закрыть, слив его с отделом высоких напряжений. Попутно с ростом института увеличивалось и число его сотрудников, дошедшее к январю 1924 года до 32 человек. Эти сотрудники подбирались главным образом из молодых преподавателей и из только что окончивших МВТУ инженеров и студентов. Так что первые годы существования института протекали под знаком подготовки сотрудников для работы в нем.

Казалось бы, что после этого институт достаточно окреп и мог уже приступить к разрешению стоящих перед электропромышленностью более крупных проблем, однако сделать этого он не мог, так как дальнейшее развитие его сильно тормозилось неполучением достаточных ассигнований со стороны НТО и сравнительно скудным вознаграждением сотрудников. Это обстоятельство было обусловлено, с одной стороны, существованием в Москве целого ряда родственных учреждений, между которыми дробились бюджетные средства НТО, а с другой – тем, что во многих из этих учреждений проводились те же работы, что и в ГЭЭИ. Отсюда вытекало осознание необходимости объединения всех этих учреждений в целях более планомерного проведения работ, конкретизации сил и сокращения общих и накладных расходов. Но как ни ясна была целесообразность такого объединения, она все же встречала резкое противодействие со стороны этих учреждений, и только, в конце концов, отчасти добровольно, а отчасти и под давлением внешних обстоятельств в ГЭЭИ влился целый ряд существовавших до того времени самостоятельно институтов и лабораторий, а именно:

1.Государственный физико-технический институт (ГОФТИ), возглавлявшийся проф. В.И.Романовым и имевший своё здание в Афанасьевском пер, д.2.

2.Рентгенотехническая лаборатория, возглавляемая Н.Е.Успенским, помещавшаяся в Плехановском институте.

3.Магнитно-метрическая лаборатория В.К.Аркадьева, помещавшаяся в Политехническом музее и переехавшая затем в Физическом институте Московского университета.

4.Акустическая лаборатория (Комзвук) во главе с А.И.Ширским и Н.Н.Андреевым, существовавшая до этого в виде междуведомственной лаборатории.