Синкоша и Старцев в очередной раз переглянулись и Сергей спросил:

— Я так понимаю, теперь ты здесь будешь на положении?

— Да, — ответил Севостьян. — Вопрос уже решён. Билл вчера с Ворами уровнял эту тему.

— Мы за людское, ты же знаешь, — уже более уверенно сказал Старцев, опять посмотрев на Синкошу.

— Знаю, поэтому и Билл в вас не сомневался, — сказал Севостьян и открыл большую сумку. Там было несколько автоматов. — Я, кстати, стволы привёз. С Ткачом надо вопрос решать быстро. А где Полова, кстати?

— Да он… это… — замялся Синкоша.

— Опять, что ли, разбежались? — догадался Севостьян. — Надолго?

— Да х…й его знает, — процедил сквозь зубы Синкоша. Видно было, что он на него за что-то зол. — Пока сам не приедет. Мы к нему первыми не пойдём.

— Ладно, пока без него справимся, — сказал Севостьян. — Потом всё равно подтянется, нам здравые

люди нужны… все…— Это Севостьян, походу, воду мутит, — раздражённо

произнёс Ткач в офисе. — То-то он здесь всё вынюхивал, сука.

— А чё ж его с ними не было тогда? — спросил Фазик.

— За Билла, походу, прячется, типа сам не при делах, — ответил Ткач. Он уже не сидел за своим столом, как обычно, а нервно расхаживал туда-сюда по кабинету, как по тюремному прогулочному дворику.

— АСевостьяну-то какой резон тебя грузить?— спросил Виталий. Он испытывал к Ткачу противоречивые чувства, поэтому даже не знал, как отреагировать. на известие о том, что происходило возле «Сказки».— Билл и сам мог тут что-то пронюхать.

— Да чё он тут мог пронюхать?! — нервничал Ткач.— Тут нечего было нюхать! В эту фирму я вообще не заряжал лэвэ! Ни копья! И вы об этом знаете, — говорил он и, увидев недоверчивые лица опустивших голову друзей, ударил кулаком по столу. — Лера, бл…дь, как не вовремя ушёл. Он-то на сто процентов всё знал.

Все промолчали. Иногда разговоры о том, что нужно сделать для фирмы, велись прямо при них. Но тратил ли Ткач на это деньги или нет никто, кроме Леры, точно не знал. Все, конечно, предполагали, зная характер Ткача, что он только вытаскивал деньги с фирмы. Сам он помогать материально предпринимателям не стал бы, это было не в его правилах. Если бы он и помогал в чём, так это выбить деньги с должников или ещё что-то в этом роде. Ну или купить по дешёвке, опять же за деньги фирмы, асфальт или ещё что-то для нужд предприятия, так как у Ткача были хорошие связи. Но все думали, что Билл так просто не стал бы предъявлять претензии. Такие серьёзные обвинения, как расход общаковых денег на личные нужды, приравнивался к крысятничеству. Без доказательств такое предъявлять опасно, последствия

могут быть тяжёлыми, и Билл об этом знал не хуже других. А потому все молча смотрели в пол.

— Так какой понт Севостьяну, ты так и не сказал,— повторил свой вопрос Виталий, подняв голову.

— Да он ещё с зоны на меня ядом дышит, просто виду не подаёт, — раздражённо объяснял Ткач. Ситуация, когда он вынужден был оправдываться перед своими же, явно была ему непривычна. — Он там ответственным был, а со всеми разборками люди ко мне шли.

— Да он и здесь тогда говорил, помнишь? — спросил Фазик. — Что если б не он, то тебя б порвали на зоне за решки на киче?

— Только потом съехал, что это по пьянке был базар, — возразил Ткач. — Ты чё, забыл, как он тогда проставлялся, чтоб замять этот базар?

— Не, ну это да. Я ж про то, что он мог и вспомнить этот базар гденибудь у Билла, — сказал Фазик. Из всех присутствующих он больше всех верил Ткач, и пытался

его оправдать.

— Биллу могла и самому моча в бошку ударить. Но Севостьян здесь масла подливал сто процентов, — сказал Ткач и наконец-то сел в кресло.

Вошёл Василий и сказал сразу с порога:

— Саня, там Василевский щас подъезжал, говорит, что прогон пришёл порвать тебя и всех, кто рядом. Се-

востьян — положенец.

Ткач сразу подскочил и спросил со злостью:

— Где он?

— Прогон? — Уточнил Василий.

— Василевский! — Резко ответил Ткач.

— Он к Ворам полетел. Говорит, что за себя скажет по-любому.

— Даже не поднялся сюда? — спросил Ткач.

Василий покачал отрицательно головой и ответил:

— Я сказал ему, что ты здесь. Но он говорит, времени нет. Надеется к завтрашнему обеду доехать до них.

Повисла напряжённая тишина. Все понимали, что Василевский не хочет отвечать за Ткача, даже если тот чист. И говорить он будет только за себя, ну в крайнем случае, ещё за Толина, который последнее время был более близок к нему, чем к Ткачу. Толян числился начальником охраны в фирме, которую курировал Василевский, и Виталий подумал, что если продуманный Василевский сумеет сказать как надо, то и его с Толяном этот прогон не коснётся.

Первым прервал тишину Ткач:

— Вот так. Народ уже разбегаться начал, — сказал он и, посмотрев с грустью на остальных, повернулся к дочке. — Поехали, Саня. Ты-то меня не оставишь?