— Ой бля-а, — продолжал качать головой Киля, не обращая на него внимания и беспокоясь о своём. — Это щас и Димку, и Генадьевну, всех потянут…

— Ты езжай, короче, Киля, — сказал ему раздражённо Виталий. — Сами косяки порете, сами разбирайтесь. Я и так щас из-за вас тему с арестухой прое…у.

— Да я тут при чём? Меня ж не было с ними, — попытался оправдаться Киля, но Виталий его перебил:

— Езжай-езжай, Киля, — махнул он ему рукой.— Ато, если тебя щас здесь примут, и меня ещё к вам припишут. Езжай.

Киля развернулся и пошёл к машине. Виталий смотрел ему вслед и думал, что какими безответственными могут быть люди по пьянке. Сами тонут, и других ещё за собой тянут. И вдруг вспомнив, что и сам на нетрезвую

голову не очень-то задумывался о последствиях, решил, что с этого дня пить не будет больше вообще. Даже в день рождения и в Новый год.

После двух-трёх акций по разбитию стёкол в машинах на Междуречье и в районе цирка стоянка стала заполняться и приносить доход. Виталий поставил директором Женю, бывшего директора арестплощадки. После того как Мартын с Канталом попались на незаконно выехавшей оттуда машине, Женю сразу пришлось убрать оттуда, чтобы, на случай разборок с ментами, было на кого списать отдачу того злополучного «Цедрика». А так как Женя был не местным и жил в общежитии на семи ветрах без прописки, его никто бы искать и не стал. На счёт арестплощадки Виталий с Бешеным решили на всякий случай, что если её закроют там, то можно будет через уже налаженные связи сделать её здесь, на новой стоянке. Благо место

позволяло.

Работа на стоянке была быстро налажена, и хоть в смену Наума он постоянно сталкивался на кухне с Ольгой и они рычали друг на друга, всё остальное было относительно спокойно. И когда заснувшего в кабинете виталия утром толкнул Лёс с озадачен-

ным видом, он даже удивился тому, что что-то могло

случиться. — Виталь, Ткач приехал, — говорил Лёс. — Выйди на улицу.

— В натуре, что ли? — удивился Виталий.

— Ну, вон он стоит, — кивнул Лёс за окно.

Виталий потянулся и встал. Выглянув в окно, он

увидел заполненную почти до отказа стоянку и разговаривающих возле незнакомой машины Ткача, Махорку и ещё одного человека, которого он раньше никогда не видел. Виталий поздоровался кивком головы с Доном и Ольгой, которым, по его милости, пришлось спать в

комнате охраны, и вышел на улицу. — Здорово были, — поприветствовал он всех, пожимая руки.

— Здорово, — первым поздоровался Махорка.

— Здорово, — пожал руку Ткач и кивнул на третьего. — Познакомься, это Лавруха.

— Виталя, — представился Виталий.

— Валера, — ответил Лавруха, внимательно разглядывая его. — Откуда про стоянку узнал? — спросил Виталий. — Василевский сказал, — ответил Ткач. — Ну я и

решил заехать, посмотреть.

— Чё, уже по городу мотаешься? — укоризненно спросил Виталий.

— да зае…алея я уже отсиживаться, — произнёс Ткач. — Надо дела делать.

— А Сашка?

— Она сидит пока там. Ею-то я рисковать не буду, пока не решим проблемы, — проговорил Ткач и кивнул на Лавруху. — Вот Валера, кстати, может помочь в этом вопросе. Он Билла хорошо знает. Нужен ещё

один человек.

Виталий внимательно посмотрел на него. Он прекрасно понимал, что Ткач не успокоится до дех пор, пока не расправится со смертельно оскорбившим его Биллом, который к тому же лишил его почти всех материальных и других жизненных благ, и, помимо этого, пытался отнять ещё и жизнь. И чтобы вернуть всё это, Ткачу необходимо было убить Билла, другого выхода не было. Но Виталию не понравилось то, что уже давно поправившийся после ранения Ткач хочет сделать это чужими руками. И он сказал:

— Билла поставили воры, я не буду его убирать.

— Ты, походу, забыл, кто убил Бандита? — с сарказмом спросил Ткач. — Ты ж сам говорил, что он твоим первым учителем был на тюрьме.

Виталий молчал. Бандита, конечно, было жалко,

но прямых доказательств того, что это сделал именно Билл, не было. Тем более что владивостокские лидеры чуть ли не через одного говорили, что это они освободили Приморье от наездов залётных воров. Ещё когда Лера отправлял тогда его тело в Иркутск, уже тогда

ходили слухи о том, что это сделали то одни, то другие спортсмены. И хоть Виталий точно знал, к кому Бандит тогда уезжал на стрелку, стопроцентной уверенности в этом уже не было. Но Ткач, видя задумчивость Виталия, продолжалдавить.

— Этот город ещё вчера был нашим, — сказал он.— Билл всё отнял, чтобы прибрать его к себе. Надо валить его, а то нам здесь жить не дадут. Ни мне, ни вам с Сашкой, никому. Билл своё дело сделает.

— Да там в лёгкую можно всё сделать, Виталь, — поддакивал Лавруха. — Он меня пока не ведётся. Вывезем его, спрячем. Никто и не узнает, что его вальнули. Могут даже подумать, что уехал куда-нибудь.