Роман свирепо следил за передвигающейся девушкой, а внутри будто образовалась дыра, которая пожирала его целиком. Он ненавидел её, но какое-то сомнение в достоверности фотографий накрывало время от времени, чем задевало давно несуществующую и спящую совесть. Рассматривая фото вновь, он размышлял, что слишком противоречиво выглядело её тело, голову словно держали пальцы этого паренька, а вся она была какой-то обмякшей явно не от возбуждения. Он отбросил все мысли и закрыл ноутбук, громко хлопнув его крышкой.

Лина забежала в свою спальню и ощущала себя опустошенной. Разве можно так обходится с девушками, она ведь ни в чём не виновна. Он просто не поверил ей. Лина схватила пижаму и поспешила в ванную, желая остаться никем не замеченной. Девушка старалась отмыться от этих грязных прикосновений и ощущений, чувствуя себя всё равно грязной. Её взяли и просто так поимели, лишили девственности, грязно надругались. Лина касалась себя руками, и самой от себя было противно.

В грудной клетке будто разрывались все связки, превращая внутренности в фарш. Настолько было мерзко и пакостно, что хотелось исчезнуть или просто раствориться. За что юной обычной студентке выпала такая доля.

Лина ещё долгое время пыталась отмыть все следы, от рук Чернышевского на её теле, и, закончив, вышла в коридор, направляясь лечь спать. Её не покидало чувство, что это всё подстроила Анфиса, вот только где взять доказательства, если просто словам не верят, да что там, даже слушать ведь не хотят.

В ночи, в тёмном коридоре, она столкнулась с Романом. Мужчина окинул её зорким диким взглядом и прошипел:

— Сказал же, не попадайся мне на глаза. Или решила продолжить начатое, и мне везде тебя откупорить? — грубые слова, пренебрежительный тон. Роман находился в состоянии дилеммы, он злился на Лину, но в тоже время какая-то его часть хотела её простить и защитить. Но в данный момент он закрылся в панцирь из грубости и ненависти, и не желал даже разобраться в случившемся с Ангелиной.

Девушка взглянула боязливо на мужчину и, обхватив себя руками, посмотрела на Чернышевского глазами затравленного зверька. Она не хотела даже находится рядом с ним, ей была противна даже мысль о нём, а тут он стоит собственной персоной и опять говорит ей гадости. Лина мотнула головой и поспешила скрыться в своей спальне. Роман схватил её за руку, останавливая

— Неужели не понравилось? Наверное, с тем дворником было бы приятнее и кайфовее? — едкие злые слова просачивались под кожу.

— Вы омерзительны, — произнесла Лина, вырывая из железной хватки свою руку. — Я ни в чём не виновата. Никогда, слышите, никогда я вас за это не прощу. Вы мастер только говорить, что не причините вреда или боли, в итоге вы просто поимели меня, даже не заботясь о моих ощущениях. Вы довольны? Теперь я ощущаю себя, действительно, как шлюха, мне противно от самой себя. Ну вы же этого и добивались, сделать из меня грязную подстилку — было вашим истинным желанием, — эмоционально шипела Лина, наблюдая за разгневанным лицом Чернышевского. Он резко прижал её к стене.

— Ты сама в этом виновата!

— А вы разберитесь сначала, виновата ли? Вы же такой крутой и властный, а обвели вас вокруг пальца, как пятиклассницу, — Лина с силой оттолкнула опешившего мужчину и быстро забежала в свою спальню, стараясь спастись от этого человека. После такого поступка она ненавидела его, но сердце зашлось в бешенном ритме от одного голоса и запаха Романа. За это она ненавидела себя ещё больше.

Роман остался стоять посреди коридора, ощущая себя опустошенным. Как же она лихо играла из себя обиженную жертву. Чернышевского раздражало всё вокруг, он с силой ударил кулаком о стену и отправился в свою спальню.

Следующим утром, Лина постаралась вести себя рядом с Дианой как обычно. Было тяжело, потому что между ног ужасно болело, каждое движение причиняло дискомфорт. Девушка всё списывала на неприятные ощущения после первого секса. Она уговорила Алину, с которой можно было делится и обращаться к ней за помощью по поводу Дианы, принести в дом котёнка, хотя бы на день, Девочке полезно познавать животный мир.

Стоило ей внести это маленькое чудо в комнату, как малышка сразу засияла, счастливо хватая животное. Но через пять минут произошло страшное… Диана стала задыхаться, лицо сделалось ужасно бледным, а глаза закатывались оставляя виднеться лишь белые глазные яблоки. Лина растерялась, и не зная, что делать, побежала за Алиной.

Дальше всё происходило как в тумане. Вот примчался Чернышевский с полным ненависти взглядом, потом какие-то люди вкололи девочке лекарство, от которого она стала хотя бы дышать нормально. Диану со скоростью света посадили в машину. Чернышевский сел за руль и, заметив мельтешившую Лину, окинул её убийственным взглядом.

— Можно мне тоже… — прошелестела Ангелина, боясь реакции мужчины. Он сильнее сжал руль и приказал водителю усадить Лину в другую машину и следовать за ними.

Ангелина сидела в другой машине, отделенная от маленького хрупкого создания. До неё стало доходить, что видимо у малышка страшная аллергия на шерсть или ещё что-то. Это она была во всём виновата. Надо было сначала спросить у Романа Сергеевича, а только потом делать. Посамовольничала, и теперь с малышкой неизвестно что. Лина кусала костяшки пальцев, в попытке себя хоть как-то успокоить.