— Говори, — требовательно произнёс мужчина, испытывающе смотря на девушку.

Ангелина взяла бокал и залпом осушила его, затем посмотрела на Романа и выдохнув произнесла.

— Я думаю… точнее подозреваю… — Лина не знала какие подобрать слова, чтобы правильно высказать свои мысли. — В общем, это Анфиса, что-то подмешала в мой кофе.

— То есть ты обвиняешь мою давнюю знакомую, ради того чтобы выгородить себя? — недоверчиво протянул мужчина и закинул маленькую виноградинку в рот.

— Даже не пытаюсь выгородить себя. Это ваше право верить или нет. И я никого не обвиняю, потому что я не знаю, — Лина последовала примеру мужчины и тоже оторвала с веточки зелёную вкусность. — У вас на улице есть камеры наблюдения, нельзя ли нам посмотреть, как я выходила в этот клуб?

Лина взглянула на мужчину, который задумался и понял, что из-за гнева, управляющего ним, мозги совсем не работали. Как он сам не догадался посмотреть камеры видеонаблюдения. Роман набрал номер главного по охране и грубо отдал приказ:

— Коля, все данные за прошедшие три дня с камер видеонаблюдения принеси мне в главный зал. Сейчас же.

Роман взял бокал и покрутил его в руках, играя переливами света от камина.

— Почему ты пошла в педагогический?

Ангелина немного подзависла. Такая быстрая смена вопросов совсем заставила её растеряться. С чего бы ему этим интересоваться. Даже как-то страшно и подозрительно.

— Я с детства любила возиться с детьми помладше меня. Часто была вожатой. Отстающих в школе подтягивала в знаниях. Мне нравится обучать ребят чему-то новому. Для меня дети это светлые лучики в нашем черством мире.

— Не думал, что это профессия тебе по душе, — хмыкнул мужчина.

— Можно спросить? — неуверенно начала Лина, заглядывая в тёмно-синие омуты, которые недобро блеснули.

— Попробуй.

— Почему меня выкрали и продали. Я ведь нигде особо не светилась, никому дорогу не переходила.

— Ошибаешься, — Роман поставил бокал на стол и откинулся на спинку кресла.

— Но кому… — опешила Ангелина.

— Есть человек в твоём университете, которому ты сильно насолила. Подумай, — девушка сидела шокированная и на пьяную голову пыталась вспомнить, кто у них там был авторитетный. Никто в голову не приходил. Она просто даже представить не могла, что кто-то это сделал из мести.

— А вы? Почему вы купили меня?

— У меня были свои причины, о которых ты может когда-нибудь узнаешь, — уклончиво ответил Роман и взъерошил свои волосы.

В зал быстрым шагом вошёл огромный мужчина и передал в руки Чернышевского диск с записанным видео. Охранник кинул на Лину быстрый, безэмоциональный взгляд и отвернулся. Они все тут в хозяина с холодными безжизненными глазами?

Лина скривилась и отпила ещё немного красного сладкого вина, которое с каждым мгновением расслабляло её всё больше.

Роман открыл видеозаписи того злополучного дня. Почему-то ему искренне хотелось увидеть, что Ангелина не виновата, что это всё злые шутки его давней знакомой.

— Во сколько приходила Анфиса?

— Я точно и не помню, наверное, часов в семь, — замялась Лина, желая тоже посмотреть на запись. Словно прочитав её мысли и желания, Роман встал и пересел на диван, похлопав ладошкой рядом с собой. Девушка поняла его жест и опустилась возле мужчины.

Они открыли записи: вот Анфиса зашла, виляя округлыми бедрами, обтянутыми узкой чёрной юбкой. Камеры пишут, только если замечено какое-то движение, поэтому через непродолжительное время появилась якобы Ангелина, вышедшая в шубе и накинутым на голову копюшоне, одни светлые волосы были видны. Затем записи больше нет. Только после двенадцати ночи было видно шевеление каких-то двух силуэтов и на этом всё. Анфиса тоже не выходила, но эта особа запросто могла остаться ночевать в особняке, такое право она имела.

Лина смотрела и не верила глазам, всё было слишком странно и подозрительно. Неужели она сама пошла в этот странный клуб и там со Степаном… да не может этого быть. Она чуть подпрыгнула, когда Роман громко закрыл крышку ноутбука.

— Что настолько сильно была охвачена чувствами, что даже не помнишь, как сбежала? — едкие слова, как пощёчины, заставили Лину прийти в себя.

— Но я, правда, не…

— Лина, хватит врать, — прорычал Чернышевский, надвигаясь на девушку и заставляя вжаться в подлокотник дивана. Хотелось рвать и метать. А ещё больше его бесил взгляд этих невинных глаз, будто она и правда ничего не делала. Как можно так играть в наивность?

— Хорошо, — Лина уперла руки в грудь мужчины, стараясь оттолкнуть. — Как тогда ваша охрана меня выпустила и не доложила вам? — вопрос, заставший Романа врасплох. Она была права и сейчас более проницательна, чем он. Чернышевский не понимал, куда девался холодный расч"eт и непоколебимая логика, когда дело касалось Ангелины.

Но в одном он был сейчас уверен на сто процентов: здесь, действительно, было что-то нечисто, не зря ему показалось, что фотографии странные. Необходимо надавить на Анфису, чтобы та выдала всю правду. И как чёрт подери, работает его охрана. Неужели есть крысы в его команде. Завтра он во всём разберётся, а сегодня хочется просто расслабиться в компании этой сладенькой девушки, на которую невозможно было больше злиться. Скорее теперь он испытывал к ней какую-то жалость, что она вновь была обманута и выставлена в недобром свете. Роман сжал ткань дивана и заглянул в серые омуты глаз, обрамленных черными ресницами.