— Если коротко, то всё хорошо, можно не спешить.

— Отличная новость, не сомневался в тебе! А если подробнее?

— Собрали пару сотен воинов при дюжине баннеров, назвали «поход возмездия». Как половину потеряли, плюнули и повернули назад.

— Половину? Ого, раньше бы не поверил, что с десятком можно такую баталию уполовинить.

— А сейчас?

— Тому, кто с десятком замок может взять, такое по плечу, не сомневаюсь. И что, без трофеев совсем? — а сам смотрит с издевкой.

— С трофеями не задалось. И вообще, жадность вредит здоровью. Из-за неё проклятой двоих потерял.

— Переживаешь?

— Нет, дураки оказались. Зачем мне дураки?

— Ха-ха-ха! Молодец, растешь! У тебя конь свежий?

— Угу.

— Рванули тогда вперед! Чего нам плестись, уже сами дойдут!

И мы сорвались в галоп. Только сейчас я понял, как Витор был напряжен, как тяжело ему давалась эта внешняя уверенность и спокойствие. Вот и нахлестывал свою каурую кобылу, чья шерсть горела огнем на летнем солнце. Кстати, весьма редкий окрас для породистой лошади, видать очень сильный ген в крови, раз столько поколений пронесли его от диких предков. Блин, о чем думаю — о мастях лошадей! А скоро начну задумываться о погоде и видах на урожай, женюсь, буду лапшу повару заказывать на ужин. Или меня тоже отпустило, тоже разжало пружину нервов? Столько крови, столько боли и трудов, смерти врагов и соратников, не к этому меня готовила жизнь.

По-умному если, то не мы с отцом, не граф с виконтом должны сейчас скакать на взмыленных лошадях к замку с радостной вестью, предупреждать обитателей о том, что хозяин возвращается с победой, голодный и грязный как крестьянин с пахоты. Мысль эта, похоже, пришла в голову нам одновременно, потому как мы оба нажали на тормоза наших транспортных средств, перешли на шаг, а потом и вовсе спешились.

— Дорд, у тебя пожрать что-нибудь есть?

— Пожрать или закусить?

— Взрослый ты у меня уже. С полслова понимаешь. Так есть?

— Есть конечно, я же из рейда вернулся. А у тебя вино?

— Дорд, я ж в дороге! А Присты без вина не путешествуют.

Если память Дорда не подводит, то это была первая пьянка на двоих между отцом и сыном. Когда головные ряды доблестной дружины догнали нас, мы были уже хорошие. И добрые. Граф распорядился: послать гонца с уведомлением о прибытии владетельного сеньора в замок Пжрстп в ближайшем времени, выкинуть неведомую хрень с вон той повозки, закинуть в повозку нас с ним. Так что прибытие победителей в отчий дом нам с Витором не запомнилось. Но, по словам очевидцев, выглядело всё вполне эпично. Восемь дружинников на импровизированных носилках заносили в замок тело графа, а моё — шесть. При этом я изображал геройски погибшего, а у графа не получилось — он храпел как конь и порой что-то выкрикивал, когда его носилки наклонялись. Анна дер Прист крепилась только первую минуту, а потом захохотала в голос, махнула рукой и ушла в покои. Очень подозреваю, что нас срубило так качественно не только оттого, что мы наконец-то отпустили поводья ситуации и выдохнули. Наверняка, Витор дер Прист, который про вино знает всё, экспериментировал с душой вина, короче говоря, со спиртягой. Никак иначе не объяснить, что трехлитровый бурдючок свалил двух таких могучих воинов. Ик.

В чем прелесть вторых и третьих лиц компании — не они за всё отвечают. Так что, проснувшись следующим утром, я обнаружил себя в твёрдых и заботливых руках Снежаны и Далии. Сил нет никаких, желаний тоже нет. Ну кроме базовых типа покушать, естественные потребности справить, полежать в теплой воде… да, еще поразмножаться вот только что желание возникло. Не так, чтобы прямо по-настоящему наплодить Жориков, а просто в качестве тренировки. Продолжайте, девушки, не останавливайтесь.

Через сутки меня выдернули из моей бадьи с теплой водой, из блуда и блинов с охлажденными сливками. Чего надо, кто посмел?!

— Граф требуют, ваша милость! К ужину приглашают, то есть.

— Девки! Одеваться! К ужину я уже должен быть проснувшимся, умытым и одетым!

— Ваша милость, вы уже сутки как умыты. Не извольте беспокоиться, к ужину будете огурцом.

— Не, огурцом я уже был недавно. Человеком хочу быть!

— Сделаем, господин, отдыхайте пока.

Вот так и только так надо реабилитировать неокрепшую психику героев войны, а не построениями, пламенными речами и похлопыванием по плечу под красным знаменем. Поверьте мне, я сравнил, у меня теперь опыт есть уникальный. И на ужине я был уже в полном порядке, сидел и слушал рассказы про свои подвиги в исполнении отца.

— Вотя наследник, Анна, вырос! Что называется, и в бою поддержит, и закуской в походе поделится. Верно говорю, Дорд?

— Верно, отец. Ты, небось, для того меня и родил, чтоб помощь была.

— О! Слышала! Еще и учтив без этих штучек. А знаешь, сколько он врагов самолично положил! Дорд, сколько ты магов всего убил?

— Десять. Или больше, сбился уже потом.

— Во! Десять! И дружинников сколько?

— Не считал, отец.

— Вот! Без счета врагов упокоил! Он у меня еще и скромный вырос. А всё почему? Потому что моё влияние! Потому что кровь Пристов! Пигалицы, чтоб брата уважали! Он у вас герой, каких поискать.

— Дорд, а если всерьёз, ты на самом деле в боях участвовал? — Анна, видать, не очень верит хмельному хвастовству супруга.

— Ночная вылазка, три боя и захват замка.

— Ты участвовал в захвате родового замка Долинолов? Там же настоящий замок, стены высоченные!

— Ха! Он участвовал?! Он командовал захватом пока я шел к стенам с основными силами. Да Дорд по пояс в крови! Настоящий мужчина!

Нормально так посидели, поболтали за ужином. Я тоже приналег на винишко, к счастью, в этот раз был классический сухарик, так что не развезло, только помогало воспринимать тему беседы без внутреннего отвращения. Сводные сестры воспринимали отцов спич совершенно нормально, они просто делили всё сказанное на два или на пять, не знаю. Благородным врать нельзя, точнее это урон их чести. А приукрасить, преувеличить — нормальное дело. Как у рыбаков: нельзя сказать, что в речке поймал акулу, а вот там же щуку выловить размером с акулу — это нормально.