– Катя, перестань! Пусть он не лезет ко мне!

Катя тихонько засмеялась.

– Ну, хватит, - сказала она.
– Я устала, голова прямо трещит.

Кирилл не вмешивался в мало ему знакомую область автоматики, только щелкал фотоаппаратом. Но теперь, когда опыты были закончены, он сказал:

– Угомонились, Вольфы Мессинги? Теперь, Катюша, у меня будет просьба. Прикажите вашему другу отломить от этой цепи одно звено.

– Кому нужна твоя цепь?
– сказал Игорь.

Кирилл внимательно следил, как треножник, приподняв цепь, взялся двумя клешнями за крайнее звено... Тррак! Звено лопнуло, разогнулось. Кирилл принял его из протянутой клешни и стал рассматривать свежий излом.

За дальними хребтами догорал закат, с востока наплывала мгла, неся ночную прохладу и ту особенную плотную тишину, какая бывает только в горах на грани дня и ночи.

Катя зябко повела плечами, сказала:

– Я очень устала.

Она могла бы добавить, что очень голодна и очень хочет пить.

Ужин был скудный. Неумолимый Кирилл разрешил съесть полбанки консервов, по три галеты и по пять кусков сахару и запить глотком воды. Он напомнил, что галеты не простые, а витаминизированные, но этот отрадный факт все-таки не вызвал энтузиазма.

Треножник скромно стоял в углу пещеры, возле туннеля, поблескивая золотистым корпусом в свете свечи. Он, казалось, наблюдал и пытался понять, чем заняты люди. Раза два он шевельнул рычагами, откликаясь, видимо, на какие-то Катины мысли, которые могли бы побудить его к действию, но тут же замирал, повинуясь мысленной команде.

– Ужасно утомительно, - пожаловалась Катя.
– Приходится следить за собой и не думать ни о чем конкретном. Нельзя ли уложить его спать?

– Типичный черный ящик, - сказал Игорь.

– Что еще за черный ящик?
– спросил Кирилл, закуривая.

– Так в задачах по автоматике называют приборы, действие которых известно, а устройство - нет. Когда мы привезем его в Москву, прежде всего просветим рентгеном и прощупаем ультразвуком, а потом осторожно разрежем корпус...

– Ну, уж нет, - проскрипел Кирилл.
– Резать не позволю.

– Как это - не позволишь?

– Очень просто. Не строй из себя хозяина робота.

– Ничего я не строю!
– Игорь разозлился.
– Но никто мне не помешает заняться изучением...

– Принять участие в изучении, - жестко поправил Кирилл.

– Да перестаньте, как вам не стыдно?
– вмешалась Катя, уже забравшаяся в спальный мешок.
– Надо же - о приоритете заспорили...

– Не люблю, - сказал Кирилл, - когда начинают вещать безапелляционным тоном.

– Да кто вещает? Сам только и делает, что распоряжается! Дораспоряжался! Завел нас...

– Игорь, Игорь, - прервала его Катя, - прошу тебя, замолчи.

– Пожалуйста. Могу вообще не разговаривать.

Кирилл задул свечу. Некоторое время все трое лежали молча. Потом раздался тихий Катин голос:

– Не могу отделаться от впечатления, что он слушает наши разговоры и... и они ему неприятны.

– Не будьте такой уж чувствительной, - отозвался Кирилл.
– Все-таки он робот, а не человек.

– Как по-вашему, Кирилл: откуда он здесь взялся?

– Об этом и думаю... У него в лапе был обломок браслета от цепи. Значит, можно предположить, что он освободил прикованного здесь таинственного гиганта...

– Прометея?

– Допустим... Для него не составляет труда порвать массивную бронзовую цепь - вы сами видели, как легко он это сделал.

– Кирилл, но ведь представить себе невозможно: бронзовый век - и такой совершенный автомат, управляемый биоизлучениями.

– Верно. На земле, Катюша, вообще много загадок. Вот вы упомянули бронзовый век - разве не загадочно то обстоятельство, что он начался у разных народов почти одновременно, что изделия ранней бронзы были у всех однотипны? Или возьмите загадку неожиданной вспышки - не могу подобрать другого слова - вспышки астрономических и математических знаний в древнем Шумере.

– Ну, Кирилл, по-моему, можно это объяснить постепенным накоплением знаний и скачкообразным их переходом в новое качество.

– Не спорю. Учтите только, что у всех древних народов были легенды о неких носителях культуры. Есть предположение, что они, эти пришлые мудрецы, - уцелевшие после катастрофы жители Атлантиды, которые расселились по миру и научили многим вещам отсталые племена.

– Вы тоже придерживаетесь такого взгляда?

– Я, Катя, практик. Специалист по скифско-сарматским погребениям. Но... видите ли, всегда приятно помечтать. Пофантазировать, что ли... Кроме того, я склонен серьезно относиться к народному мифотворчеству.