– Ну, у нас еще отец, – странным тоном сказала Ирина, застегивая сапоги на высоком каблуке. – Муж мой. Но он сейчас в командировке, и вообще, как правило, очень занят, так что можно считать, что, да, мы живем вдвоем.

– Ясно, – разочарованно ответила та.

– Ладно, всего хорошего! Дим, будь с ней мил, хорошо? – направив указательный палец на сына, улыбнулась она, когда уже вышла за порог.

– Естественно, – пообещал он, закрывая за матерью дверь. – Пока! Удачи!

– Пока-пока!

Повисла тишина. Валя чувствовала невероятный стыд. Ей хотелось остановить время. Или хотя бы просто уйти в свою комнату. Но… она пока не знала, куда ей идти.

– Давай сумки, – подал голос Дима.

– Все н-нормально, – стараясь говорить ровно, нахмурилась она, прикрывая глаза. – Не нужно.

– Ну, как скажешь. А ты… – он вытащил леденец и чуть помедлил, прежде чем сказать, – смешная.

Валя недовольно посмотрела на него, мысленно вопрошая, с чего это. Он улыбнулся и постучал костяшкой указательного пальца по двери. Зануда перевела взгляд: он стучал по глазку…

По спине пробежал холодок. Выходит… Дима все видел! Как она топталась на месте, как несколько раз сверяла адрес, смотрела на номер квартиры, звонила отцу…

– Ладно, извини, – Дима перестал сверлить ее взглядом, пройдя вглубь квартиры, – пошли, покажу тебе все.

Валя опустила голову, чтобы волосы максимально скрыли ее раскрасневшееся лицо, поправила очки и поплелась следом. Ей показали ванную, туалет, кухню и ее комнату.

– Голодная? Что-нибудь хочешь? – спросил он.

– Нет, я в комнату, пожалуй, – стараясь не заикаться, тихо ответила она, все так же опустив голову максимально низко.

– Окей, – улыбнулся Дима, глядя ей вслед, когда Валя спешно ретировалась в свои новые покои.

«Все-таки не такая уж она и зануда. По крайней мере, эмоции у нее точно есть», – отметил Дима, вспомнив ее предательски раскрасневшееся лицо. И это показалось ему по-настоящему смешным. Даже милым.

Зануда даже и не мечтала о том, что когда-нибудь будет жить в комнате, подобной той, куда ее поселили Сафроновы. Она была просторной и освещенной, с приятными для глаз обоями персикового цвета, большой кроватью, где, по мнению Вали, могли спать сразу трое, и колоссально огромным зеркальным шкафом. Кроме него были также тумбы и комод. Он стоял у окна в дальнем углу, а на нем виднелся горшок с комнатным растением, а также очень-очень много различных тюбиков, коробочек и зеркало. Ближе к двери стоял стол, за которым, по-видимому, Зануде предстояло заниматься учебой, а в другом углу была та самая огромная кровать. На ней, в свою очередь, угрюмо покоился большой плюшевый медведь. Плюс ко всему возле двери приютился диванчик, и там тоже нашлось место для игрушки – зайца с длинными висящими ушами.

– Чья это комната? – спросила Валя хозяина квартиры, который в это время затаскивал ее сумки. Такая явно девичья комната не могла быть просто для гостей, тут обязан был кто-то жить! Не могли же они специально обставить здесь все, как только узнали, что на время поселится дочь знакомого. Да и… не успели бы.

– Моей старшей сестры, – пояснил Дима и начал показывать, где что лежит, в чем, в общем-то, не было необходимости: Валя и так сама все видела. Ее больше интересовала эта самая сестра и можно ли жить в чужой комнате. Она стояла в дверном проеме и смотрела на воодушевленно вещающего Диму. Когда он заметил ее вопросительный и робкий взгляд, тут же понял, что ее волновало, и пояснил. – Ника… моя сестра, на год старше нас, сейчас первокурсница, уехала учиться в другой город, так что комната свободна, не переживай. У нее очень много вещей, – усмехнулся он, – все забрать она не смогла, но место в шкафу и на комоде для твоих прибамбасов найдется.

Валя не сразу поняла, какие «прибамбасы» он имел в виду, и догадалась лишь тогда, когда присмотрелась к коробочкам и тюбикам, стоящим на дальнем комоде. Косметика… Ее было немереное количество! И это притом, что самое необходимое сестра Димы забрала с собой? Валя заметно смутилась: в свои шестнадцать лет она еще ни разу не пробовала даже мазнуть кисточкой по лицу или подкрасить глаза. Косметика была для нее чем-то непонятным и далеким. Позже она с любопытством и осторожностью рассматривала эти коробочки, осмелилась открыть их – ее взору предстали тени самых разнообразных цветов, яркие и привлекательные, аппликаторы и кисточки, пудра, румяна, блески и многое другое. Зачем нужно было так много, она не понимала. Больше всего ее насторожили гель для влажных волос и крем для ногтей. Но вместе с тем Зануда ощущала небольшую обиду – как бы она ни скрывала это – у нее не было возможностей побаловать себя такими вот девичьими штучками.

Впрочем, на самом деле, папа в одно время покупал ей что-то подобное, даже настаивал на том, чтобы она прихорашивалась, но каждый раз, когда заходил об этом разговор, она безумно смущалась и отнекивалась. Откуда отец мог что-то знать об этом? А что, если она будет выглядеть слишком смешно после такого далеко не профессионального макияжа? Среди отговорок были и возможность испортить кожу, и нехватка денег, и многое другое. На деле Зануда просто боялась пробовать новое, когда у нее не было наставника, который, так сказать, направил бы ее в нужную сторону.

– Ладно, располагайся, если что, зови, я буду в комнате напротив, – Дима указал пальцем в сторону коридора и улыбнулся, слегка похлопав ее по плечу.

Валя прикрыла за ним дверь, вдохнув побольше воздуха, отдававшим сладковатым ароматом духов, и развернулась лицом к комнате. Все было такое яркое, внушительное. Она чувствовала себя нищенкой, которую приютила богатая и красивая принцесса. Большое окно впускало яркое солнце, оно светило прямо в глаза, все было чисто, аккуратно. В комнате царил уют, но одновременно и торжественность. Валя осторожно прошлась по ней. Наверное, многие девочки мечтают о такой комнате. Зануде где-то далеко в душе было тоскливо: вряд ли ей когда-нибудь светит что-то подобное. Она подошла к окну, рассмотрела открывающийся вид – вокруг была густая растительность, уже начинающая увядать под осенним ветром, покрывающаяся первой желтизной и опадающая на землю.