— Я сказал ему, как свое предположение, что вас пригласили в столицу кого-то нарисовать. Он поверил. Я знаю, врать лиерам нехорошо, но он повел себя очень плохо, так не делают, когда входят гостем в дом…

— Мне потом рассказать о ваши законы гостеприимства, чтобы я тоже не нарушила чего. Ладно, как я выгляжу? Пойдет для вливания в местное аристократическое общество?

Последнюю фразу она опять сказала на своем языке, и я ее не понял. И к своему стыду только сейчас заметил, подняв голову, что девочка преобразилась: у Маши изменилась прическа. Волосы стали объемнее и аккуратными локонами спадали на плечи, рубашка оказалась подпоясана, подчеркивая осиную талию девочки, превратившись в подобие сарафана, в первый раз с момента прибытия я увидел на ней ее сережки и цепочку с жемчужиной. Лицо тоже стало более ярким, выразительным, особенно стали подчеркнуты глаза…

— Тебе очень идет! — искренне воскликнул я, в очередной раз осознавая, что это не обычная девочка, как я иногда забываюсь, а благородная.

— Спасибо! — сразу же серьезная мордашка расплылась в счастливой улыбке, — проводишь?

Лиер еще не пришел, и я посадил Машу за его столик и вернулся к стойке. Сайзен зашел сразу же, едва я присел на табурет и оглядевшись, прошел к своему столику.

— Вроде нормально все, — протянул Ивер через пару минут, несколько раз оглянувшись на столик с благородными.

— Я сказал ему, что Маша по приглашению ехала с родственниками в столицу, — признался я, — Сейчас она ждет родственника, что-то случилось, что не знаем, просто оказываем гостеприимство.

— Молодец! — покачал головой дядя, — это немного ее обезопасит.

— А что ей может угрожать? Она же льера?

— Лиеры враждуют между собой еще как! И некоторые творят довольно непотребные вещи… Она талантлива, но не имеет покровителей, а стало быть легкая жертва, быстрая нажива. могут похитить и заставлять рисовать картины, например.

— Ты думаешь, он позвал ее за стол….

— Вряд ли. Я не знаю этого паренька, но знаю его отца, они общались… Не важно. Урвать что-то полезное для себя они могут, быстро навариться, обдурить, но похищать людей не будут. Но он может кому рассказать, и вот тут твое вранье может ей помочь. Иди, мама зовет.

Я снова набрал полный поднос пареных овощей, поделенных на части запеченных куриц, хлеба, еще пару кувшинов эля, кружку сбитня для Маши и вынес в зал.

— О! Ты вовремя! — обрадовался немного захмелевший лиер, — у нас как раз все закончилось. Знатные пироги, сделайте завтра в дорогу штук шесть!

— Благодарю, лиер, — обозначил головой поклон и принялся расставлять блюда.

— А позови своего отца, — неожиданно попросил лиер, — Марья сказала, что картины она подарила, может быть он захочет продать мне одну?

— Сию минуту, лиер, — еще раз кивнул головой я, ловя взгляд Маши.

Девочка сидела несколько раскрасневшаяся, веселая, с горящими глазами. Видать беседа ей нравилась. Вроде и хорошо, но почему-то это вызвало у меня какие-то грустные мысли.

Не успел я повернуться, как в дверь вошел отец, на ходу вытирая руки и встал за стойку. Я тут же махнул ему рукой, подзывая.

— Бать, тут у нас картину хотят купить…

— Сайзен Трин Годор! — проявляя вежество обозначил головой поклон лиер, здороваясь с отцом

— Норд Кайс! — Поклонился отец.

— Льера сказала, что подарила эти картины вам, в качестве признания за ваше гостеприимство. Я хочу купить одну из них.

— Признаться, вы меня застали врасплох… Я не думал о их продаже…

— Я даю вам за картину с пейзажем серебряный империал.

Я замер. Мы только что поговорили о стоимость картин с Машей, но одно дело называть стоимость в разговоре, а другое дело услышать это в предложении о покупке.

— Прошу прощения, дело в том, что я не знаю как к этому отнесется льера… Это ее подарок…

— Норд, это ваша картина, я нисколько не обижусь, наоборот, мне будет приятно, что вы получите… ох, эти слова я еще не знаю… В общем продавайте, я не против!

Зная отца, я видел, что он был готов поторговаться, но не решился делать это с благородным, да и цена просто ошеломляла…

— Я сейчас принесу картину, лиер, — наконец решился отец и деревянной походкой пошел к стене у стойки.

— А вы маслом не рисуете на холсте? — переключил внимание на Машу лиер.

А у меня в груди как будто пружина распрямилась. Он к ней обращался на вы и официальному имени. Она не впустила его в ближний круг, как меня! Почему то это оказалось для меня важно, хоть я и не мог это объяснить….

— Рисую. Только больше акриловыми, но маслом тоже умею.

— А можно вас попросить нарисовать мой портрет?

— Я даже не знаю. У меня нет ничего, кроме меловых карандашей…

— Ну я не тороплю. Просто обговорить заранее… Я хорошо заплачу…