– Аххаахаа! Аххаахаа! – отчаянно захохотала она.

– Аххаха! – вторила я.

И тут снаружи песня смолкла, послышались удаляющиеся шаги Виктора и ворчание дам:

– Баа… Ну ведь так хорошо пел… Виктор, у Вас не найдётся спрея от комаров, а то мы в темноте свой никак не найдём. – Следом за певцом отправились и подруги. Нам стало неловко, ведь обижать человека совсем не хотелось.

– Милая Женечка, когда мне будет шестьдесят, а тебе пятьдесят семь…– начала было я.

– Пятьдесят шесть с половиной, – уточнила Женька.

– Так вот. Когда мне будет шестьдесят, а тебе пятьдесят шесть с половиной, и я вдруг куплю стринги, надену короткую юбку и стану хихикать с сорокалетними мальчиками, ударь меня скалкой по голове, пожалуйста.

– Аххаххха! Хорошо. Обещаю. Но если ты опять потеряешь память, чур, не обижаться!

– Я к тому времени уже и так потеряю память! Ахаххааа!

– Нет, Юлька, мы будем правильными бабками! Мировыми старушенциями! Будем с тобой путешествовать с рюкзаками, не такими большими, конечно, как сейчас, ведь к тому времени станем меньше есть и нам не придётся носить тяжёлые банки с тушёнкой!

– Нее, бабки много едят, они ж забывают, что уже ели, и им хочется снова! Ахххааа! – не могла остановиться я.

– Да погоди ты. Мы с тобой накопим на уазик, я сдам на права, и будем разъезжать на нём по лесам – по долам.

– А в свободное время таксовать! Аххаха!

Мы и понятия не имели тогда, что это за чувство уходящей молодости: не удержать её, не подкупить ничем. Зайти хотя бы в тренажёрный зал: там зачастую встретишь такого героя, что отчаянно стремится догнать удалого крепкого парня, таким он помнит себя, таким остался он лишь на пожелтевших фотографиях. Но, увы, теперь на его ногах проступили варикозные сетки, а одышка снова выдала усталость. И он успокаивает себя, мол, нет, это ещё не старость, нет, просто нужно чаще тренироваться. Расправляет плечи, втягивает живот, берёт самые тяжёлые веса уверенно, вальяжно, словно бывалый он тут. Подмигивает молоденьким девочкам, веря, что модные кроссовки, молодёжные словечки, тату на руке и плеер с современными треками скинут с него десяток лет. Но сорванное сухожилие ломает план. А молодость смотрит на него отовсюду: с тренажеров в спортклубах, из стеклянных витрин магазинов, со страниц журналов, с танцполов и волейбольных площадок. Эта зовущая, пьянящая молодость смотрит и хохочет дерзко, едко, скалясь в белозубой улыбке.

А как нелепо, как печально стареют женщины! Это происходит, когда на место мечты о дальних странах и прекрасных пляжах становятся мечты о морозильной камере и домашних пельменях; когда после слов, обращённых к супругу: «У меня заманчивое предложение!», она вдруг ставит на стол тарелку с селёдкой и жареной картошечкой; когда при виде статного белого коня, щиплющего траву под деревом, её первая мысль: «О! Нужно срочно найти принца и договориться насчёт удобрения для огорода!». И ни одна волшебная тушь уже не скроет богатого жизненного опыта в её глазах.

Мы не замечаем это время летящей молодости, как часто не замечаем всё важное, принимая за обыденное, само собой разумеющееся: заботу родителей, смех детей, плечо мужа, доверие друзей, помощь Ангела Хранителя…

И вот я стою на краю камня Омутного и смотрю вниз, не решаясь шагнуть вперёд. Все прыгнули, а я хуже, что ли? На этом камне пермские альпинисты натянули верёвки: тренировались сами и предлагали туристам необычный аттракцион «свободное падение». «Джампинг» – так называется это занятие, когда человек в альпинистской обвязке делает прыжок вниз: будь то с горы, или с моста, или ещё откуда-нибудь. Один край верёвки крепится у места прыжка, а другой цепляется к обвязке прыгуна. Пока верёвка разматывается – он летит в том самом «свободном падении», потом качается, как маятник, а когда остановится, его ловят внизу за ноги и помогают встать. Камень Омутной с отвесными утёсами, с семидесятиметровой высоты которого открывается потрясающий вид: Уральские горы похожи на большие куски халвы, между которыми петляет река Чусовая, из зелёной хвойной дали плывут над ней облака, а вон, внизу рассыпались цветные пуговицы – это наши палатки на пляже.

Мы видели, как прыгают экстремалы: Антон, расправив руки в стороны, Илья вниз головой, девушка в бандане – Наташа, которая, пока летит вниз, кричит что есть силы: «Теперь я знаю, как пахнет адреналин!». Братья-математики летят, не издав ни звука, судорожно схватившись за верёвку. Собрался и Ванька. Но альпинисты не разрешили ему прыгать, потому что он ещё маленький. И не было предела Ванькиному горю… Мы с Жекой не слишком раздумывали и тоже решили встать в очередь. Зачем нам это нужно?.. Нам казалось, что это будет фантастический полёт над рекой, полный свободы, воздуха, жизни! Снизу эта скала казалась не такой уж высокой и опасной, а вот сверху всё выглядело иначе. Я трусила. И Жека пошла вперёд.

– Я говорю: «Рэди-Стэди-Гоу!» – и ты прыгаешь. Поняла? – объяснил инструктор-скалолаз, надел на Женьку обвязку и застегнул карабины.– Готова?

Жека кивнула.

– Рэди! Стэди! – и он сильно толкнул Женьку в плечи, не произнеся заключительного «Гоу!», чтобы не дать ей опомниться.

Только бы с ней всё было хорошо, только бы всё было хорошо… Я слышу, как кричит Женька, как её голос стремительно несётся вниз, вот верёвка кончается, и Женькина фигура в синей футболке начинает летать вдоль скалы. Крик летит следом за Жекой, горы усиливают его, словно динамики в кинотеатре. И вот Женьку за кеды хватает парень – помощник инструктора, который специально для этого и сидит в байдарке посреди реки. Жека уже в байдарке, и её везут к берегу. Ура! А я всё никак не решаюсь шагнуть. Вся моя недлинная жизнь прокручивается в памяти, я даже стала подводить кое-какие итоги прожитых восемнадцати лет… Вдруг разобьюсь, а столько всего ещё хочется увидеть, попробовать…

– Юлька-аа!!! Прыгай давай! – кричат мне снизу ребята. – Обед стынет! Мы есть хотим! Мы тебя ждать не будем!

Мне становилось невыносимо стыдно за свою трусость, будто бы я специально выжидаю, чтобы собрать побольше зрителей. Время шло, я уже даже не знала, сколько здесь стою… Наш лагерь постепенно стал собирать палатки, спускать лодки на воду и отправляться в путь к новой стоянке. Моя группа поддержки, во главе которой Женька, все ещё ждала меня внизу. Ребята махали мне, потом им надоедало стоять, задрав головы, и они переставали на меня смотреть, принимаясь что-то рассказывать друг другу. А я застряла на вершине Омутного – самого красивого камня на Чусовой. Нужно прыгнуть. Нужно перебороть свою трусость. Девочка Гуля в книге «Четвёртая высота» тоже боялась прыгать с вышки в бассейн, но ведь прыгнула! Ведь смогла! Я попробовала развернуться лицом к утёсу, чтобы не смотреть вниз, потом присела на корточки поближе к краю и закрыла глаза, затем оттолкнулась носками от скалы и стала стремительно падать спиной вниз. «Полётом» это никак нельзя назвать: я не могу управлять собой, не могу изменить траектории, моё тело тяжёлое как камень, беспомощное, привязанное длинной верёвкой к скале. Я даже не могу прекратить кричать, потому что во мне открылся неведомый вулкан, извергающий наружу этот дикий крик, и, как убавить его громкость, я тоже не знаю. Только бы верёвка не оторвалась. А она всё разматывается, разматывается, я всё падаю и падаю…