Я фыркнула от смеха над этим странным комментарием. — Я не думаю, что существует такая вещь, как натуральные сиреневые волосы, — ответила я, гадая, шутит он или говорит серьезно. Его тон буквально никогда не менялся, так что я понятия не имела.

— Ты встречала всех фейри, которые когда-либо жили, и спрашивала их о происхождении их цвета волос? — мягко спросил он.

— Очевидно, что нет, но…

— В этом нет ничего очевидного. Факты не так просты, как нам хотят внушить наши учителя. В этом мире существует бесчисленное множество возможностей, особенно если принять во внимание нашу магию, и я думаю, что глупо полагать, что все, что мы знаем, является истиной.

— Значит, ты считаешь, что мир построен на лжи? — спросила я. Я даже не была уверена, что не согласна с этим мнением.

— То, во что я верю, не имеет отношения ни к чему и ни к кому. Это архитектурная конструкция, которую разработал мой мозг, чтобы быть в состоянии обрабатывать безумие мира. Я ничтожен, как пук на ветру. На мгновение все знают, что он есть, но потом о нем снова забывают, и уже не важно, существовал он или нет.

— Я не знаю, что это — невероятно глубоко, невероятно грустно или невероятно страшно.

— Ничего из этого. В этом вся суть.

Мы добрались до тайника Киплингов, и я ждала, пока он с помощью своей магии рассеивал иллюзию большого валуна, в котором был спрятан вход. Он поднял люк и направил меня в пещеры.

Магия давила на мою плоть, пока мы шли в темноте, и тусклое оранжевое свечение впереди было единственным, что позволяло мне различать холодные камни пещеры по мере того, как мы продвигались вглубь.

— Итак, паспорт, — подтолкнула я, снова помахав перед ним штуковиной, когда между нами воцарилась тишина.

— Я не могу ответить ни на один вопрос по этому поводу, пока мои братья не будут с нами. Прежде чем обсуждать предыдущие дела, необходимо получить разрешение от всех нас.

— Значит, вы это сделали, — с гордостью объявила я.

— Если ты так говоришь.

— Ты очень хорошо умеешь отвечать на вопросы, не отвечая на них вообще.

— Не за что.

— Я благодарила?

— Ты мне скажи.

Мы прошли мимо переходов, которые, как я знала, вели в хранилища Оскура и Братства, но Киплинг-Младший даже не удостоил их взглядом, свернув в центральный проход и ведя меня за собой, пока от стен эхом отражалось повторяющееся мычание.

Я бросила хмурый взгляд в сторону Киплинга, но он не замедлил шаг, не выглядя обеспокоенным тем, что определенно звучало, как будто кто-то занимается сексом. Хотя я должна была признать, что партнер парня был странно молчалив, так как раздавалось только одинокое мужское ворчание. Может быть, он был ужасным лежебокой.

Младший провел меня в широкую комнату, где рядом с дверью была оборудована зона отдыха, и указал мне на место, как раз когда справа от нас раздался низкий, гортанный стон.

Я вздрогнула от того, что звучало чертовски похоже на то, как парень спускает свою струю, и обернулась с расширенными глазами, когда заметила кровать, установленную в задней части пещеры.

— Твою мать, — задохнулась я, заметив голую задницу, торчащую в воздухе среди кучи подушек, и отпрянула, когда Средний Киплинг медленно опустился на руки и колени, с голой задницей, явно только что закончив с тем, кого он трахал на этой кровати. — Черт, извините, мы не знали, что ты тут занят, — начала я, но Киплинг-Младший отмахнулся от меня.

— Ты бы не краснела, если бы он дышал или ел, — раздался скучающий голос из угла пещеры, и я снова обернулась, чтобы увидеть Киплинга-Старшего, сидящего в кресле с книгой на коленях.

— Ты был здесь все это время? — в ужасе спросила я. — Пока твой брат занимался сексом прямо там?

Я знала, что эти чуваки странные, но это переходило какие-то серьезные границы, и я уже собиралась быстро свалить. Данте был прав, я должна была подождать, пока он поговорит с ними. Они были слишком странными. У меня было достаточно проблесков их странного поведения, чтобы предупредить меня об этом факте, и теперь я расплачивалась за то, что игнорировала знаки.

— Секс — это потребность нашего тела, — ответил Старший, пожав плечами. — Меня не интересует, что делают мои братья для удовлетворения этих потребностей, и я уж точно не собираюсь оправдывать себя, чтобы соответствовать бессмысленной практике уединения. Тебя волнует, что он совершает этот акт, только потому, что ты была воспитана в соответствии со стандартами, навязанными людьми, которые хотят отрицать, что все мы, по сути, животные. Если бы ты увидела, как трахаются два голубя, тебе было это не волновало. Точно так же, как меня не волнует, как мои братья избавляют свое тело от любых желаний, которые им нужно удовлетворить.