— Голова болит? В глазах рези нет? — продолжает сыпать вопросами Роксана.

— Кружится немного и пить хочется.

— Черт! — вдруг ругается женщина. — Долбаный снегопад! Полина, не вздумай закрыть глаза. Говори!

— Что?

— Что хочешь, только говори.

Говорить мне совсем не хочется. Хочется уснуть и больше не просыпаться.

— Полина! — меня вырывает из полузабытья голос Роксаны. — Телефон есть?

— Да. Нет. Не знаю. — Я почему-то даже не помню, как вышла из квартиры.

— Чей-нибудь номер помнишь?

— Чей? — спрашиваю сквозь легкую дремоту.

— Любой!

— Дочки, — шепчу.

— Говори! Полина! Номер! — сквозь шум доносятся слова, и я называю набор цифр, которые помню наизусть.

А дальше темнота.

* * *

Слышу какой-то неясный шум и открываю глаза. Незнакомое место, свет приглушен. Резкая боль сознания, что Сергей ушел, возвращает в реальность. В груди все сжимается и хочется завыть. Такой тоски я не испытывала уже пятнадцать лет.

— Очнулась? — Рядом появляется женщина, как привидение, вышедшее из ниоткуда.

По голосу я узнаю, что это она меня привезла. Роксана — вспоминаю имя.

«Алазарова Роксана Борисовна», — читаю на бейджике. Хочу спросить, что она здесь делает, но замечаю на ней медицинскую одежду.

— Где я?

— В клинике доктора Алазарова, — отвечает Роксана и склоняется к моему лицу.

Это одна из лучших частный клиник города.

— Твоя? — спрашиваю, имея в виду клинику.

— А? Нет, — по-доброму улыбается она. Улыбка у нее очень красивая. — Моего отца. Но моя душа вся здесь, — слышу признание.

— Ясно. Что со мной?

— С тобой все будет хорошо, — мягко произносит Роксана.

Высокая стройная брюнетка, примерно моего возраста. От нее просто исходит уверенность и ощутимая живая энергия.

— Дочь сказала, что ты работаешь в школе.

— Дарина? Она здесь? — Хочу подняться, но Роксана не дает.

— Не так быстро, дорогая. Мы только стабилизировали пульс, а ты уже скакать собралась. Дарина дома. Спит, наверное. Ночь на улице. — Роксана подходит к окну, отодвигает полоску жалюзи, показывая темноту за окном, и снова возвращается ко мне.

— Как ты нашла ее?

— Ты назвала номер. Почти весь. Кроме последней цифры. Пришлось набирать методом подбора, пока не нашла девочку, маму которой зовут Полина.

Как просто.

— Мне нужно домой, — произношу. Хотя совсем не уверена, что хочу возвращаться туда, где никто не ждет.

— Дома все в порядке, — уверяет меня Роксана. — Завтра дам телефон, и сама позвонишь, а сейчас я хочу знать, почему ты в таком состояние оказалась на улице?

«Потому что я сама, своими руками разрушила свой брак» — звучит приговором в голове, но произнести вслух не могу.

— Ладно. Не хочешь, не говори. Это было простое любопытство.

— Роксана, я очень благодарна тебе за помощь, но мне нужно домой, к дочери… — Сама не знаю почему к совершенно чужому человеку обращаюсь на «ты», словно мы давно знакомы.

— Не переживай. С дочерью все хорошо. С ней сейчас бабушка.

«Бабушка…»

Значит… Дальше думать не хочу.

— Эй! Это еще что такое?! А ну, сейчас же прекрати! Я, значит, успокаиваю твоего мужа, что ты у меня умничка, и у тебя все будет хорошо, а ты мне решила этаж затопить! — пытается расшевелить меня Роксана.

Но я ее не слышу. Слезы сами катятся из глаз, и я даю им волю, выпуская наружу всю боль, которая неподъемным камнем тянет вниз.

— Поплачь. Может легче станет… — Роксана гладит меня по голове, стараясь успокоить.

А я, совершенно себя не контролируя, выплескиваю совершенно чужому человеку свою историю.

Роксана слушает молча. Я не знаю, почему она не дома, или почему не спит. Возможно у нее сегодня дежурство, а я отвлекаю ее от других пациентов. Но только сейчас замечаю, что в палате лежу одна.

Мне становится легче. Намного. Возможно завтра я найду способ жить, а сегодня побуду слабой.

— Полина. Я ненавижу давать советы, — произносит Роксана. — Но тебе нужно поговорить с мужем. Объяснить ему. Не думаю что, зная, что он хочет ребенка, ты продолжала бы предохраняться. В этом есть и его вина. Даже больше, чем твоя.

— Он считал, что бесплоден, а я, принимая таблетки столько лет, лишь убедила его в этом.

— Полина, послушай меня. Если бы твой муж хоть словом обмолвился, что хочет ребенка, я уверена, что вы бы нашли выход. Так что не казни себя, а поговори с ним. Я уверена, что у вас все будет хорошо.