— Приветствую, Александр Николаевич.

— Здравствуй, Артур Михайлович.

— Дело резонансное, на контроле сверху, поэтому Колесников свое получит в любом случае. Естественно ситуация с девочкой добавляет ему эпизодов.

— Главное, чтобы она живая и здоровая осталась, — прошелестел Горин, понимающий, что прокурор привык действовать строго по букве закона.

— Это в приоритете. Лучшие следователи уже работают, — ответил полковник и вдруг добавил, — твоя?

— Моя.

— Тогда почему с Романом Сергеевичем Морозовым встречалась?

Горину в пору было заорать и разнести от ревности весь шикарно обставленный губернаторский кабинет, но вместо этого он обессилено опустился на кресло и достал бутылку виски.

— С кем хочет, пусть встречается, главное чтобы живая и здоровая, — бросил он и залпом выпил половину стакана огненного напитка.

18

Этот сентябрь представлялся Роману Морозову самым счастливым в его жизни. Казалось бы, родной город совсем не изменился: всё те же улицы, набережная, клубы и круг знакомых. Но все привычное почему-то стало другим, заиграло какими-то новыми, невероятно яркими красками. Больше не раздражали девицы, бросающие робкие заинтересованные взгляды, наркоманы, отирающиеся возле охраны и даже старший брат, отношения с которым испортились окончательно.

Главной мыслью каждого начинающегося дня теперь была Маша. Целая неделя простого счастья сделала из жесткого быка Мороза послушного телёнка, который готов был ходить за хрупкой девятнадцатилетней девочкой по пятам.

Безнадежно влюблен и обезврежен — думал он сам о себе и невольно улыбался. Окружающие знали, что Мороз остался таким же бескомпромиссным и упертым, и его по-прежнему боялись все, за исключением нее.

Роман так и не понял, почему ни разу за все трехмесячное знакомство не показал Маше своего истинного характера. Возможно, дело было в том, что именно от нее ему не хотелось полного подчинения. Её страх не доставлял привычного удовлетворения, а может она просто не давала повода.

Мороз, еще со времен службы, привыкший любой вопрос решать радикально, впервые после сестры хотел кого-то беречь и лелеять. Нет, он и раньше никогда не обижал женщин, но они почему-то сами вели себя с ним крайне робко и полностью подчинялись. Еще в школьные годы, самые большие оторвы и гулены при Романе вели себя крайне прилично. Как потом разоткровенничалась одна из бывших: с ним хотелось быть слабой и покорной.

Маша была другой. Она не играла. Но, Мороз, привыкший всегда быть главным в паре, тоже вдруг изменился. Хотелось баловать и потакать любому капризу, главное быть рядом и ощущать ее тепло, запах, слушать звонкий переливающийся смех.

Раньше каждая пьющая или курящая пассия добровольно принудительно оставляла все вредные привычки, становясь подругой Мороза. Иногда он просил сменить компанию или работу, но споров на этот счет не было никогда. Девушки делали так, как он просил. Без вариантов.

На Машу же Роман никогда не давил, кроме единственного раза, когда не дал ей уйти к мудаку-губернатору. Но ведь, по-другому было нельзя… ради ее же блага.

При воспоминании о Маше в груди появилось уже привычное щемление, а пах налился кровью. Вздохнув, Мороз, поднялся с кровати, прошелся по огромной полупустой трешке и включив кофеварку, принялся отжиматься прямо на кухне.

Пахло свежим ремонтом и новой мебелью. Вообще Роман жил здесь уже почти год, но появлялся только ночами и всегда один, поэтому помещение до сих пор выглядело необжитым.

Отжимания не помогли отвлечься от мыслей о Казанцевой, поэтому было решено отправиться под ледяной душ. Он долгих десять минут стоял под упругими холодными струями воды, но так не получил полного освобождения.

В пору было снять напряжение и взять какую-нибудь бывших, иногда напоминающих о себе робкими сообщениями, но Морозу нужна была только Маша. Теперь только она.

Они всего неделю вместе, а ему уже нестерпимо хотелось большего. Роман совсем не давил на Казанцеву и был максимально терпелив, ограничиваясь только поцелуями, но все шло к тому, что близость рано или поздно наступит.

Иногда он задумывался над тем, забыла ли его девочка мудака-губернатора, и как долго будет держать Мороза на расстоянии. Но ответы приходили сами собой. Он был опытным любовником и всегда пользовался повышенным вниманием женского пола, поэтому почти сразу понял, что Машу к нему тянет. По-настоящему. Пусть пока не душевно, но физически — точно. И Мороз готов был ждать, столько, сколько потребуется.

Быстро выпив кофе, он дал нужные поручения по "Black" и вышел из дома. Подойдя к парковке, щелкнул сигнализацией и кинул рассеянный взгляд на наручные часы. Семь тридцать. Стоит ли будить Казанцеву?

Расписание ее занятий Роман знал наизусть и поэтому решил не тревожить Машу, которой сегодня нужно было появиться в университете ко второй паре.

Впереди замаячила соседка и соблазнительно улыбнулась, обнажив ровные белые зубки. Она была дочерью одного из чиновников, жила с Морозом на одной лестничной площадке с самого заселения в новостройку и постоянно искала повод завязать близкое знакомство.