Поглощённый своими мыслями я оступился, перешагивая порог гермодверей, отделяющих коридор от грузового трюма, через который мы намеревались срезать путь, и с удовольствием ощутил, как меня придерживают за локоть. Полковник явно начала считать меня другом – по крайней мере, настолько, насколько позволяла наша служба.

– Осторожнее, – убедившись, что я твёрдо стою на ногах, Кастин отпустила меня и зашагала рядом, оглядывая ряды стоящих в трюме «Химер». На нескольких машинах была пробоины от огня рельсовых пушек та’у. Целый рой машиноведов в ржаво-коричневых рясах с парой сервиторов для поднятия тяжестей на каждого врачевал эти раны или разбирал более всего пострадавшие «Химеры» на запчасти.

– Спасибо, – поблагодарил я, обретая равновесие. – Проклятые корректоры гравитации.

– Лучше привыкать постепенно, чем потом по прибытии, – напомнила Кастин, и была права. Резкий перепад гравитации с корабельной на планетарную при высадке имел дурные последствия, а также нарушал мышечную память, мешал целиться и делал выпады и парирования опасно нескоординированными. Именно поэтому звёздные корабли постепенно меняют внутреннюю силу тяжести в ходе путешествия, чтобы облегчить переход.

– Верно, – согласился я, – но это всё равно та ещё заноза в заднице.

Я в знак приветствия кивнул одной из кастрийских машиновидиц, что будто бы обратила на наше появление больше внимания, чем её коллеги, с головой ушедшие в переосвящение повреждённых «Химер».

– Похоже, работы у вас по горло.

– С верой в Омниссию любая работа исполнима, – с упрёком ответила она, и на тех частях лица, что не были заменены металлом, появилось выражение явной неприязни. Судя по тому, что таких частей было немало, женщина занимала среди шестерёнок низкое положение.

– Парвик.

Шестерёнка, судя по соотношению плоти и металла, занимавший куда более высокое положение, посмотрел в сторону моей собеседницы и проскрежетал что-то на их тайной двоичной тарабарщине. Впрочем, суть была очевидна, и, одарив нас с полковником ещё одним взглядом, техножрица Парвик вновь принялась отрывать плиты керамитовой брони от той кучи металла, которая явно была «Химерой», столкнувшейся с плазменным зарядом.

– Она довольно мила, – сказала Кастин, состроив весёлую гримасу, и я кивнул, будучи немного озадачен. Мой опыт подсказывал, что послушники Омниссии, сопровождающие большинство полков Имперской Гвардии, считают себя обязанными заботиться об оружии и снаряжении, но не хотят иметь ничего общего с солдатами из плоти и крови, насколько это возможно. Парвик, если это настоящее имя, а не какое-то шестерёночное обозначение, должна была даже не обратить на нас внимания, не говоря уж об этой краткой беседе. Я пожал плечами и прогнал эту мысль. У каждого полка свои странности – наверное, это одна из таких.

– Спасибо, что пришли.

Вероятно, полковник Грейдон не был так благодарен, как показывал, но он встал, когда мы появились в его кабинете, и поздоровался с Кастин, а только потом – со мной. Его рукопожатие было твёрдым, но немного сдержанным – вряд ли я мог винить за это человека, чьё знакомство с комиссарами до недавних пор ограничивалось Фоссиком.

– Не стоит благодарностей, – отозвалась Кастин, легко пуская в ход все вежливые шаблонные фразы, которых требовала беседа. – Мы представляем, как несвоевременно было для вас потерять комиссара Фоссика.

– Отчасти так, – признал Грейдон, бросив в мою сторону настороженный взгляд. – У него остались незавершённые дела.

– Не сомневаюсь, – ответил я, делая вид, будто понимаю, о чём он. Обычно я спихивал всю бумажную канитель на Юргена, моего неутомимого зловонного помощника, благодаря чему сам мог заниматься более близкими мне по духу вещами. По крайней мере, когда никто не пытался убить меня, а это происходило чаще, чем мне это было удобно. Я сделал примирительный жест. – Если мы можем чем-то помочь вам, то конечно…

– Я пришлю документы в ваш кабинет, – с почти недостойной поспешностью ответил Грейдон. – Ничего необычного, но требуется подпись члена Комиссариата.

– Буду счастлив помочь, – солгал я, зная, что большую часть работы сделает Юрген.

После этого разговор превратился в обмен обычными любезностями, и мы с Кастин принялись гадать, когда можно будет откланяться, а Грейдон – когда он сможет от нас отделаться, но тут беседу прервал стук в дверь.

– Как хорошо. Вы все здесь, – доктор Версан посмотрел на Грейдона, потом на меня, потом с лёгким удивлением – на Кастин, а потом обратился ко мне. – Как вы и предлагали, я провёл вскрытие комиссара Фоссика.

– Похвальная тщательность с вашей стороны, доктор, – ответил я, благодаря долгой практике сумев скрыть, как сжался от недобрых предчувствий мой желудок, – но я просил вас лишь убедиться, что комиссар пил.

– Он действительно выпил, – кивнул Версан, – но совсем немного. Недостаточно, чтобы опьянеть. Потому я решил тщательнее осмотреть тело. И обнаружил это. – На экране своего инфопланшета он показал нам размытый пикт, похожий на клочок тумана во время ливня.

– Что именно? – быстро спросил я – было ясно, что полковники зададут тот же вопрос, а я хотел быть первым.