«Народ – вода», – говорят в Китае. Плавный, неспешный поток людей и машин на улицах действительно подобен течению реки, которое нельзя ни ускорить, ни замедлить: вот где воспитывается знаменитая китайская связка терпения и довольства. Один мой знакомый мастер ушу считает лучшим проявлением истинного мастерства, гунфу, способность как бы плыть в людской толпе, незаметно оттесняя окружающих в сторону. В местах, где людская масса скапливается и застывает – в очередях, в автобусах, поездах и проч., – жизненное пространство завоевывают, понемногу утесняя соседа, причем захватчик неизменно смотрит в противоположную сторону, на его лице написано полное бесстрастие. Не забудем: прозрение в Китае – это искусство невидения.

Люди бесстрастны, когда «все идет своим чередом». В китайской жизни вообще-то никто ничего не должен делать, но все должно делаться само и по возможности так, чтобы никому нельзя было приписать ответственность за происходящее. Спонтанность события – вот китайский идеал и подлинный апофеоз естественности. Даже уличные регулировщики в китайских городах, хоть и стоят на каждом перекрестке, без смущения созерцают царящий вокруг них хаос, не пытаясь навести порядок. Много раз я наблюдал, что их попытки как-то упорядочить уличный поток приводят к противоположному результату. Человеческие частицы потока редко выясняют между собой отношения, но, если припрет, делают это в самой грубой форме, часто сразу лезут в драку, ведь уличенный в посягательстве на жизненное (телесное!) пространство соседа рискует «потерять лицо». Нет большего унижения для китайца, чем сорвать с его лица равнодушную мину. Все же желание отдаться течению жизни предопределяет общую атмосферу благодушия и умиротворенности. (Мне рассказывали, впрочем, что во времена революционных конвульсий напряженности было куда больше, и за чрезмерно пытливый взгляд на улице могли сразу дать в морду.)

Верх чувствительности совпадает с отрешенностью от внешнего мира: таков секрет китайской мудрости. То и другое сходится в главном принципе китайского быта – обходительности. Кажется, в чэндусцах оба с виду несовместимых качества китайской толпы – погруженность в себя и учтивость – развиты в максимальной степени. Что и оправдывает их репутацию людей «умиротворенных и возвышенных». В тени храмов и парков они готовы часами сидеть на низких бамбуковых стульчиках – любопытная особенность местного быта – и мирно болтать, потягивая зеленый чай из высоких узких стаканов. Это тоже плоды «воспитания хаосом». Ведь хаос есть нечто между-бытное, неисчерпаемый резерв событий (древние даосы говорили «волшебная кладовая»), нечто бездейственное. Хаос дает отдохновение в само-отсутствии и освобождает от тягот знания. Жизнь в хаосе легка и непринужденна. Что же удивляться тому, что монастыри в Китае давно превратились в места массового отдыха, где наставления только примешаны к развлечениям.

Чэндусцам очень нравится, когда, к примеру, в главном даосском храме города из подстриженных кустов выложены знаки восьми триграмм и надпись: «Дао следует естественности». Красиво и поучительно! Войдя в боковую калитку в монастырской ограде, попадаешь в парк, а оттуда выходишь на «культурную улицу», застроенную – домами в старинном стиле. Праздность, культивируемая в храмах, совершенно естественно переходит в развлекательную прогулку.

Знаю, что многих китайцев угнетает вездесущее многолюдье на улицах их городов. Тяжело жить там, где тебя постоянно преследуют чужие взгляды, где невозможно найти место для уединения и покойного созерцания. Но, может быть, и в Китае клин клином вышибают? Древний китайский писатель говорил о мудреце, который «утонул среди людей». И я сейчас выскажу одну странную, почти безумную на первый взгляд мысль: в Китае удобнее и надежнее всего затеряться не в каких-то пустынных просторах, а… в уличной толпе! Во всяком случае, трудно отделаться от этой мысли, когда видишь любителей тайцзицюань, которые сосредоточенно исполняют фигуры своей духовной гимнастики на дорожке парка среди обтекающих их прохожих, или две-три команды школьников, преспокойно играющих в баскетбол на одной и той же площадке и только бросающих мячи в разные кольца. Попробуйте сделать что-то подобное в России, сразу же начнутся обиды и выяснения отношений. А все дело в том, повторю одну свою любимую мысль, что китайцев объединяют не идеи, даже не дела, а… тела, и в любом месте они составляют одно, хоть и хаотическое, текучее, но прочно слаженное тело.

Главная заповедь китайской жизни была написана в трамваях советских времен: «Не высовывайся». Этот завет китайцы соблюдают буквально, вплоть до их физического облика. Вот и среди чэндусцев преобладает тип субтильный, малорослый. Женщины считаются красивыми по причине их белой кожи и породистого овала лица (солнце в Сычуаньской котловине редко проглядывает сквозь облака). Народ хоть и тщедушный, но держится с достоинством. Недаром в городе совсем не видно попрошаек и нищих, заполнивших улицы, например, современного Шанхая.

Шофер нанятого нами туристического автобуса, проникнувшись доверием к говорящему на его языке иностранцу, поверяет мне сокровенные мысли своих земляков:

– Мы, чэндусцы, люди умные, работящие, вежливые. Если бы не всякие понаехавшие, мы бы жили совсем хорошо.

– А какие проблемы? Создайте свою самостоятельную Сычуаньскую республику и прогоните всех приезжих.

Шофер, отвернувшись, смотрит в окно автобуса, словно и не слышал моих слов. Их даже слышать страшно…

А уличное движение за окном демонстрирует неиссякаемую силу все того же Хаоса. Водители едут в нужном им направлении, игнорируя все правила дорожного движения: удобство превыше всего! Выезжая из боковой улицы на главную магистраль, они, как китайские пешеходы, не ждут удобного момента, а просто плавно въезжают в поток транспорта (конечно, никто и не думает пропустить их). Грузовики и автобусы перестраиваются, как бог на душу положит. Часто можно видеть, как автомобиль с безумным упорством едет прямо посередине встречной полосы навстречу движению, постепенно выруливая к своей стороне дороги, но порой вступая в противостояние с авто, едущими ему навстречу. Никто и не думает возмущаться: в конце концов, каждый сам за себя. Побеждает тот, у кого крепче нервы.

Сказано: «Идущий наоборот станет бессмертным».

«Смело плывите против течения» (Мао Цзэдун).

В таких условиях единственным средством худо-бедно обезопасить себя и поддержать необходимый минимум коммуникации с другими водителями становится клаксон, но и он не всегда спасает. Дорожные аварии часты. Впрочем, вследствие китайской обходительности необходимый минимум коммуникации на китайских дорогах может показаться европейцу, скорее, ее избыточностью. Визуальных знаков, как уже говорилось, явно недостаточно. Водители гудят и в толпе прохожих, и выезжая на перекресток, и обгоняя другую машину, и перед поворотом, и просто приветствуя встречное авто. Звуки в каждом случае разные, легко узнаваемые: прямо особый язык дорожного общения.

Важно понять: водителю и даже пешеходу на китайской улице приходиться действовать с упреждением – примерно так, как мы, играя в настольный теннис, ставим ракетку там, где через мгновение окажется шарик. Какой компьютер в голове подсказывает нам, где должна находиться ракетка? Разумеется, здесь совершенно не важна личность нашего визави, и это объясняет непробиваемое спокойствие китайских пешеходов и водителей, когда они совершают свои маневры или даже входят в продолжительный клинч с теми, кто идет или едет им навстречу. Ведь окружающие лица здесь – партнеры в хаотическом взаимодействии вещей – существуют лишь виртуально, как еще не актуализированные проекции силы. Чтобы воспринимать виртуальную реальность, нужно вернуться к самым истокам сознания, к состоянию, когда еще не существует разделения между субъектом и объектом, индивидуальным «я» и другими, когда все только начинает быть. Это и есть родовое, анонимное, всегда только грядущее, но каждому интимно внятное, вечносущее в своей текучести тело Хаоса, пространство абсолютной сообщительности всего и вся, вселенская алхимическая реторта, в которой еще нет вещей, но все может стать всем. И жить этим телом – значит жить с упреждением, всюду успевать и, значит, иметь успех. Вот настоящие университеты китайской мудрости. Пройти их непросто.