— Стас! — вырываясь, заорала я. — Стас, я здесь!

Охранники даже не замедлились, а вот бухой мужик шатко отлепился от стены.

— Уважаемые, что за беспредел?

— Это местная. Прорвалась, дура настырная.

— Ну и оставь её, — развёл руками мужик. — Чего вы как дикари? Мы же в гостях, а она местная, значит, хозяйка этого города. Ну?

Его язык жутко заплетался, да и сам он так шатался, что оставалось загадкой, как до сих пор не рухнул. Однако охранники послушно остановились. Я выдернула из захвата одну руку, сняла, наконец, с каблука изрядно порванный подол брендового платья.

— Иди сюда, — поманил меня пьяный мужик. — Иди, иди…

Мне вдруг стало как-то тревожно, но я всё равно пошла.

— Я Никита, — сунул он мне руку. Ладонь оказалась влажная и холодная, как сырая рыба. До отвращения.

— Здрасти, — криво улыбнулась я и вытерла руку об платье. — Я знаете… Мне бы фоточку со Стасом. Всего одну. И я уйду.

Затравленно оглянулась. Теперь дверь в жуткий коридор была заперта с обратной стороны, и я оказалась один на один с его странными обитателями.

— Ах Ста-а-ас тебе нужен… Ну конечно! Всем нужен Стас, он же у нас звезда! — рассмеялся мужик. — Но, если хочешь знать, по правилам ты сначала должна дать всей группе, начиная с бессменного продюсера Никиты Никитина…

— Ах ты гад! — взвилась лохматая девица. — Скотина ты обдолбанная! Всё тебе мало, да? Мало? — И схватила меня за руку: — Пошли!

Дёрнула так, что я снова чуть не рухнула. А в самом конце коридора три раза стукнула в дверь и с силой пихнула меня в открывшийся проём:

— Свежатинка для звезды! Спасибо не надо! — и выставив средний палец, гордо удалилась.

Я заозиралась. Комната была похожа на гостиничный люкс. Эмм… поправочка — сильно засранный люкс: спёртый, густо пахнущий чем-то сладким воздух, много оплывших свечей, несчётное количество пустых бутылок и всякого хлама на полу. В гостиной «без задних ног» дрыхли две девицы. Их неестественные позы пугали и можно было бы подумать, что они мертвы, если бы одна не храпела, а вторая не пыталась периодически отогнать от лица невидимую муху.

— Тебе туда, — скомандовал мне мужик, открывший дверь. — Только не буди если спит, или нам всем конец.

Малоутешительная новость. Я оглянулась, собираясь уточнить, а в чём, собственно, дело, но мужика рядом уже не оказалось. Замерла в растерянности…

Можно, конечно, просто уйти. Избежать каких-то возможных проблем здесь, но так и не выполнить задание Коломойца и однозначно отгрести от Гордеева за то, что ушла из бара… А можно взять волю в кулак и действовать до победного!

Короче, я вошла в комнату к Махееву и обнаружила, что он спит. Голый, раскинувшись на необъятной кровати. Вместо подушки — сиськи подружки. Но это ещё не всё. К паху девицы оказался пристёгнут огромный черный член, а на покрывале в ногах у парочки — пузырёк лубриканта для анального секса.

Вот тебе и Махеев, любимчик женщин! Секс-символ страны, образец джентельменского лоска и влажная мечта домохозяек. Нет, так-то мне было всё равно кто с кем и какими способами, просто уже нещадно мутило от сладковатого смрада и этой комнаты, и этого «частного крыла» вообще. От обилия голых невменяемых тел и какого-то собственного детского разочарования в оборотной стороне Звезды.

Постояла немного на пороге… и решила, что селфи со спящим Махеевым тоже считается. Аккуратненько присела на край кровати, склонилась, ловя в кадр его смешную безвольную рожу. Нащёлкала. Так и подмывало заснять вообще всё. Такая сенсация! Коломоец будет счастлив, а Гордеев просто сдохнет от зависти! Его бы сюда точно не пустили, слишком лысый для группиз!

И тут Махеев вдруг ка-а-ак зарычит!

Я вскочила с кровати, споткнулась об батарею пустых бутылок, опрокинула столик, заставленный алкоголем. Всё полетело, зазвенело, загромыхало. Махеев резко сел, просыпаясь окончательно, повёл по комнате безумным взглядом… И вдруг кинулся на меня.

Я завизжала и бросилась бежать. Следом, с бешеным рёвом — звезда. Голый…

Кутерьма. Все орут, куда-то бегут. Я долблюсь в двери на выходе из проклятого коридора. Они открываются, но я попадаю в лапы охранника. Бью коленом в пах, вырываюсь…

— Стой, стрелять буду! — орёт мне в спину второй, но я уже мчусь вниз по широкой, выстланной ковровой дорожкой лестнице…

А следом опять рёв Махеева, как будто это бешенный медведь пробудился, и ещё больше визгов и воплей — теперь уже вообще всех, кто оказался на этаже. А народу здесь оказалось немало.

Краем глаза замечаю, что голого Махеева схватили и пытаются увести свои же охранники, но он орёт благим матом и вырывается, как припадочный. И сил у него, надо сказать, немерено.