– Иду, иду, – пробурчала Пучкова, со вздохом оставляя плед на диване, – а то может сразу милицию вызовем?

– Сначала нужно убедиться в том, что у Таньки с головой все в порядке, – шепотом ответила ей Быстрова и нажала кнопку лифта.

Взлетев в новом лифте фирмы «Отис» на седьмой этаж, они увидели, что дверь в квартиру Заваленко не заперта. Опасливо вглядываясь в полутемный коридор сквозь приоткрытую дверь, Быстрова удивленно вскинула брови.

– Ты что же, даже дверь не закрыла, уходя к нам?! – негромко спросила она белую, как мел, женщину.

– Да когда уж тут было ей соображать, – вступилась за Заваленко Маргоша, – не каждый день ведь мужа убивает…

Быстрова с укором посмотрела на подругу и тихонько толкнула дверь внутрь квартиры. Та бесшумно открылась.

Войдя в холл, троица немного задержалась у большой деревянной вешалки, рога которой упрямо торчали вверх. За вешалкой располагалось зеркало, почему-то завешанное куском белой ткани. Ткань была наброшена, видимо, наспех, поэтому довольно большой кусок зеркала высовывался из-под нее, отражая испуганные глаза вошедших.

– Зачем это ты зеркало завесила? – испуганным шепотом спросила Татьяну Маргоша.

Но та лишь ловила ртом воздух, и, казалось, вот-вот была готова снова хлопнуться в обморок.

– Где Леонид? – тронула за локоть соседку Быстрова, машинально нащупав выключатель левой рукой возле зеркала и нажимая на клавишу. Прихожая осветилась игривым хрустальным блеском.

– Та-а-ам, – Заваленко показала дрожащей рукой в сторону кухни.

Яна, стараясь не впадать в панику и готовясь увидеть какую-нибудь душераздирающую кровавую картину, медленно пошла по указанному хозяйкой квартиры направлению. Яна часто смотрела по телевизору криминальные сюжеты и знала, что комната, в которой у богатых людей лишь готовится пища, а у большинства россиян проходит большая часть жизни, являлась, так сказать, визитной карточкой хозяев. И ей было известно, что почти пятьдесят процентов убийств, совершенных на так называемой бытовой почве, тоже происходят именно на кухне.

Кухня была маленькой, что-то около пяти квадратных метров. Но тем не менее хозяйственной от природы Заваленко удалось впихнуть в это крошечное помещение невероятное количество разнообразной мебели: так называемый кухонный «уголок», состоящий из небольшой кривой скамеечки со спинкой и полукруглого столика; двухкамерный холодильник «Indesit», металлическую мойку, такую же плиту, пару навесных шкафчиков, тумбу для посуды и даже стиральную машину. Но трупа Леонида на кухне тем не менее не оказалось…

– Ну и где убиенный тобой Леонид? – спросила с легким сарказмом Яна соседку, со вздохом облегчения опускаясь на скамеечку. – Может, расскажешь, где ты его спрятала?

На Заваленко было страшно смотреть. Лицо ее покрылось белыми и красными пятнами. Губы дрожали. Похоже, ее лихорадило: все тело ее сотрясала мелкая дрожь, а на лбу выступили мелкие бисеринки пота. Она никак не могла сосредоточиться. Наконец, это ей кое-как удалось, и из горла ее вырвалось с каким-то шипением:

– Но… Но ведь он вот здесь вот лежал, – она показала рукой на пол возле обеденного стола. Потом безнадежно повернулась к обеим женщинам и растерянно произнесла, – неужели он ушел?..

– Кто, труп? Или Ленька? – засмеялась Яна. – С ножом в груди или спине? Куда ты его ткнула кинжалом-то?

– Наверное, я тяжело больна, – несчастная женщина, так и не ответив на прямой вопрос Яны, тоже опустилась на «скамеечку-диванчик» и обхватила голову руками.

«Это точно», – подумала Быстрова.

Через секунду Татьяна вновь вскочила на ноги и произнесла весьма патетически и даже с каким-то вызовом:

– Но, девочки, я прекрасно помню, как ударила его кинжалом в грудь. Я видела кровь. Она хлынула просто рекой!

– Ты что же, сразу в артерию что ли попала? – усомнилась Маргоша и продолжила, – что-то я крови тут нигде не вижу.

На кухне и впрямь не было ни единого пятнышка, которое можно было бы принять за кровь.

– Вы что, мне не верите? – аж подпрыгнула Заваленко и метнулась в комнату. Обе сыщицы, недоуменно переглянувшись, побежали за ней вглубь квартиры. Едва они выбежали в коридор, как из комнаты, что находилась рядом с кухней, раздался торжествующий вопль Заваленко:

– Вот же! Я же говорила! Кинжала здесь нет! Значит, мне не пригрезилось!

– Хорошо, что милицию не успели вызвать, – шепнула Яна Маргоше, – а то бы еще опозорились. Соловьев бы загнал нас под плинтус.

Они вошли в комнату и увидели Татьяну Заваленко, которая, стоя на кровати, картинно шарила руками по тонкому темно-вишневому настенному ковру ручной работы. На ковре были развешаны довольно дорогие инкрустированные кубки, охотничьи ножи и даже два ружья. Заваленко хлопала рукой по пустому металлическому крючку на ковре и почти весело приговаривала:

– Вот здесь он висел, на этом самом месте. Еще утром. Я протирала пыль и прекрасно помню, что кинжал здесь висел. И где же он сейчас?!