– Эй, – Константин выгнул дугой бровь и покосился на юношу, – ты внимательный.

– Вынужден отметить, что это не всем нравится.

– Люди порой ошибаются.

– С рациональной точки зрения это неисполнимо.

Константин покачал головой, растянув губы в ленивой ухмылке, и осмотрелся.

Они с Даниилом учились в разных кампусах, но дорога к их общежитию сливалась в одну улицу. До общаги можно было добраться минут за тридцать, и не было ничего более классного, чем брести по мощеной дороге, не задумываясь о том, что поджидает тебя за порогом родного дома. Костя действительно чувствовал себя лучше и спокойнее, живее. Его прошлое пусть и маячило за спиной, но больше не преграждало путь. В крошечной каморке на шестом этаже у него было больше будущего, чем в доме с родными людьми. Единственной ложкой дегтя являлось отсутствие денег. Ромал хотел устроиться официантом в студенческое кафе и даже распланировал рабочий график, чтобы успевать на пары и не забивать на домашние задания, но в кафе ему отказали.

Честно говоря, у Константина Ромала был недостаток, который всю жизнь мешал ему достичь чего-то, даже самого банального, и, кажется, администраторы кафе пронюхали об этом. Константин родился не в той стране, и цвет кожи у него был не тот. Вот такой ответ он услышал. Держать университетскую марку, как оказалось, должны даже официанты, уборщики и посудомойки. Удивительно убогая реальность.

– Завтра мне нужно сходить в библиотеку, – глядя перед собой, сообщил Даниил. Легкий ветер играл с его темно-русыми, почти шоколадными волосами. – Да, возможно, я лезу не в свое дело, но мне думается, что ты еще не забрал полный комплект книг, и тогда было бы разумно…

– Почему бы и нет, – перебил парня Костя и небрежно кивнул, – пойдем вместе.

– Ты не против?

– У меня пары до вечера, часов до шести. Дождешься?

– Разумеется, – совершенно серьезно ответил Даня. Он потянул на себя массивную металлическую дверь общежития и пропустил Ромала вперед, потом поспешно засеменил рядом. – Я буду ждать так долго, как потребуется. Для меня это не проблема. Если я дал слово, я его выполню.

Когда Костя и Даниил оказались на нужном этаже, они заметили, что самая дальняя, богом забытая дверь – их комнаты – настежь раскрыта. Ромал помрачнел. Черт возьми, если бы ему платили за стычки с Артуром-неженкой Поповым, он разбогател бы и без работы. Константин предпочитал игнорировать Артура, но иногда не получалось. На днях Артур заявил, что не собирается оплачивать интернет, так как в брошюре говорилось, что бытовые услуги студентам предоставляются бесплатно. Еще он несколько дней подряд названивал охраннику, чтобы узнать, когда заберут грязные вещи. В понедельник его не устраивала вода в душе, во вторник его раздражал шум из соседних комнат, в среду ему показалось, что шторы слишком плотные. В четверг Константин пообещал, что сломает ему нос, если он скажет еще хотя бы слово.

Угроза действовала ровно до субботы, когда оказалось, что в комнате бессовестно мало розеток и Артур не может заряжать телефон, ноутбук и планшет одновременно.

Костя вошел в комнату и тут же остановился, увидев, как Артур нервно размахивает из стороны в сторону рапирой. Его лицо блестело от пота, щеки горели, как два помидора. Юноша полоснул кончиком оружия невинную стену, которая, как, впрочем, и предполагалось, ничем ему не ответила, а потом вихрем обернулся.

– Черт! – Он отпрыгнул. – Я вас не заметил.

– Демонстрируешь навыки соседям? – поинтересовался Константин.

– Делать мне больше нечего!

– Тогда почему дверь открыта?

– Потому что здесь дышать нечем. Я и окно открыл.

Ромал перевел взгляд на свою кровать. Мятое одеяло. Разбросанные книги, которые, видимо, свалились с подоконника из-за сквозняка. Юноша втянул воздух так глубоко, как позволяли легкие, и медленно прошел в комнату.

Он сделал всего шаг, споткнулся о сумки Попова и едва не полетел вперед, навстречу кровати. Танец удержания равновесия продлился не более секунды. Нога заныла от неприятной боли, и Ромал недружелюбно посмотрел на Артура.

– Какого хрена твои вещи разбросаны?

– Под ноги смотри, – рыкнул Арт и отбросил рапиру в угол.

Константин замер. Улыбка на его губах появилась непроизвольно и была похожа на улыбку несколько миллисекунд, а затем превратилась в недовольный оскал, из-за которого у обычных смертных свело бы желудок.

– Что ты сказал? – шагнув вперед, переспросил Ромал.

– Тон его голоса и мне показался странным, – внезапно вмешался Даниил и тут же оказался между двумя парнями, – но с точки зрения логики его ответ вполне приемлем.

– Услышал, Мэри Поппинс? Мой ответ вполне приемлем.

– Он не Мэри Поппинс. Почему ты назвал его Мэри Поппинс?

– Потому что нашему нежному Артуру с детства няньки зад подтирали, Даниил, и сейчас он даже свое дерьмо от подгоревшей лапши отличить не может.

– Ты зарываешься, Ромал!

– Это ты зарываешься, мальчик! – Константин прошел вперед, убрав Даниила с пути, и оказался прямо перед недовольной миной блондина. – Позвонишь папочке?

– Что ты несешь?

– Ты ведь Селиверстов – сын местного миллионера. Значок его фирмы приклеен ко всем твоим вещам, гений: рубашкам, ботинкам, чемоданам. Может, и к туалетной бумаге?

– Я не в настроении выяснять отношения, – прорычал Артур, сжав кулаки. Из-за плотных кожаных перчаток для фехтования его пальцы заскрипели.

– И я не в настроении. Хочешь узнать почему?

– Нет.

– Я все равно скажу. – Костя расправил плечи и усмехнулся. – Дело в тебе.

– Как поразительно я на тебя влияю. Влюбился, что ли?

Уже в следующую секунду Ромал схватился за ворот рубашки Артура, а Даня резко подпрыгнул и испуганно затараторил:

– Происходящее сейчас абсолютно иррационально! Константин не мог влюбиться в тебя, его тянет к противоположному полу, как и восемьдесят шесть процентов мужчин на этой планете. Возможно, Артур пытался пошутить, что крайне странно при сложившихся обстоятельствах. Но если все же пытался, я выступаю за погашение конфликта.