– Убери руки, – прохрипел Селиверстов, прожигая Константина ядовитым взглядом.

– Я вырву твой язык.

– Не надо! – в ужасе воскликнул Даниил и закрыл руками лицо. – Вряд ли это законно. И наверняка Артур умрет от потери крови. К тому же это не так просто.

– Даниил!

– Да?

Константин посмотрел на перепуганного соседа и процедил:

– Сейчас помолчи.

– Ладно.

Даниил Волков послушно уселся на кровать, зажав руки между колен, а Ромал вновь повернулся к блондину и резко дернул ворот его фланелевой рубашки.

– У меня нет на тебя времени.

– Мне сломать тебе руки?

– Как ты сделаешь это с раскрошенным позвоночником?

Глаза Даниила закатились, и он начал робко постукивать ногой по полу, стараясь изо всех сил не слушать, о чем говорили его соседи. Поразительно, как много гадостей сказать друг другу могут совершенно незнакомые люди. Даниил Волков знал, что Артур не ведет себя как избалованный мальчишка, когда они остаются вдвоем, он знал, что Константин не сорвавшийся с цепи пес, каким его представлял себе Артур. У этих двоих определенно было множество недостатков, но они скорее делали их похожими, чем разными.

Оба – непроходимые упрямцы и эгоисты, зазнавшиеся и удрученные каждый своими причинами, но, что удивительно, добрые. Доброта – редкий дар, как сказала бы мама, но чем старше Даниил становился, тем отчетливее понимал: в доброте столько же хорошего, сколько и плохого.

Константин оттолкнул Артура от себя и с издевкой улыбнулся.

– Давай. – Он подозвал его рукой. – Что ты мне сделаешь?

– Я не хочу с тобой драться.

– Я тоже не хотел бы со мной драться.

– Ты переходишь все границы, Ромал.

– Дэвлалэ [9] , сделай хоть что-нибудь! Жалкое зрелище. Ты болтаешь как девчонка. От тебя несет как от девчонки. Может, позвонишь своему дружку, чтобы он разобрался?

Неожиданно в изумрудных глазах Арта сверкнуло безумие. Он почувствовал, как по телу прокатилась волна ненависти и усталости, тяжелого отчаяния, от которого хотелось укрыться как можно дальше. Он до сих пор злился на себя за то, что провалил бой на тренировке. Ему надоело ютиться в уродливой комнате, готовить еду, считать деньги и делать вид, что о другой, более легкой жизни он ничего не слыхал. Артура разрывало на части, как будто он был плотиной на бурной реке и внезапно ее прорвало.

Парень стянул с правой руки перчатку и кинул ее под ноги Константину. Тот нахмурился. Посмотрел на Артура, потом на перчатку. Затем опять на Артура и ровным голосом поинтересовался:

– И что это значит? – Он прыснул и тут же схватился за туловище, чтобы не согнуться от хохота. – Это вызов?

– Осторожнее, Ромал!

– Да ты убогий, неженка.

– Я выбивал дерьмо из парней и похуже.

– Сомневаюсь, что можно выбить дерьмо из человека, – подметил Даниил, а затем опустил взгляд на колени и замолчал. Наверное, соседям не нравятся его комментарии.

Артур переминался с ноги на ногу, пытаясь придумать действенный способ, который заставил бы Константина Ромала отвалить раз и навсегда, и рявкнул:

– Не здесь! Драки в общаге запрещены.

– Это не драка, у нас дуэль.

– Заткнись!

– Идем! – Ромал не спеша побрел к двери. – Не хочу пачкать кровью пол.

У Даниила перехватило дыхание. Он смотрел, как Константин, а затем и Арт покинули комнату, а потом вскочил. Неужели эти двое намерены драться? Но по какой причине? Из-за того, что у них плохое настроение?

Даниилу Волкову не нравилось, когда последствия не соответствовали уровню проблемы. В каждом поступке должна присутствовать логика, иначе человека уже нельзя назвать человеком. Даня не видел причин для серьезного конфликта. Привыкание – процесс достаточно многогранный, и не каждый способен принять жизнь такой, какая на данный момент она есть. Константину и Артуру стоило дать друг другу больше времени, и тогда Даниилу не пришлось бы нестись за ними стрелой по коридору, судорожно сжимая ключи от комнаты.

– Абсолютная бессмыслица, – бормотал он себе под нос, – неразумно и глупо.

Как и принято у особей мужского пола, ни Костя, ни Артур страха не показывали. Они, конечно, не дрожали от ужаса и отчаяния, но волновались. Никому не хотелось вылететь из университета, поэтому прошли и парк, и студенческую улицу, оставив позади и общежитие, и тех, с кем они могли пересечься на лекциях или в коридорах.

Они шли, и адреналин иссякал вместе с азартом. Но по кодексу чести никто из парней не выказал сомнений. Кодекс юношеской чести – вещь довольно странная, о которой девушкам мало что известно. Девчонки скорее заболтают друг друга, чем прямо перейдут в наступление. У парней же выбора нет. Вряд ли представительницы слабого пола когда-либо задумывались, как сложно быть мужчиной. Ему приходится отвечать за свои слова, выпячивать грудь и челюсть, как будто ничего его не пугает и не волнует. Разве на свете существует хотя бы одна девчонка, которая поймет всю глубину мужской боли? Нет ни одной минуты, ни одного дня, когда мужчине не приходится демонстрировать силу и власть, опыт и авторитет. Однажды дашь слабину – уже никогда не взберешься наверх, на самый пик классовой пирамиды, и никто не станет воспринимать тебя всерьез, даже ты сам. В таком ужасно напряженном и требовательном мире мужчинам приходится день за днем выживать, как давно вымершим мужественным гладиаторам. Вот только хлеба и зрелищ теперь требует не весь народ, а конкретная его подкатегория – женщины.