Говоря о периодах, изучение которых сопряжено с подобными ограничениями, следует постараться не делать каких-либо далеко идущих выводов. Так, развитие земледелия, позаимствованного с Востока, стало одним из наиболее ярких явлений, имевших место в далеком прошлом, позволив носителям неолитических культур перейти к оседлому образу жизни, но до сих пор остается спорным то, каким образом оно попало в Грецию – путем мирного взаимодействия с народами Малой Азии или из-за появления на ее территории какого-то нового народа. У нас нет сомнений в том, что в эпоху неолита люди уже умели передвигаться по морю, так как во многих неолитических поселениях использовались орудия труда, изготовленные из обсидиана с острова Мелос. Однако это не позволяет нам дать ответ на вопрос о происхождении земледелия. Кроме того, следует отметить, что сохранившиеся до нашего времени черепа людей, живших в тот период, как правило, относятся к так называемому средиземноморскому антропологическому типу, но среди них встречается довольно большое количество черепов, принадлежавших представителям альпийского типа. Соответственно, вряд ли следует говорить об этнической однородности местного неолитического населения; в более поздние времена оно было еще более разнообразным.

Более поздние периоды, на протяжении которых также происходили изменения, вызывают у исследователей аналогичные вопросы. Переход к бронзовому веку не был простым и не произошел в один миг. Представить себе постепенное начало использования металла и появление других нововведений, таких как гончарный круг, довольно легко. Однако на многих памятниках зафиксирован разрыв между неолитическим и раннеэлладским периодами, а некоторые раннеэлладские памятники могли появляться на пустом месте, и складывается впечатление, будто новый образ жизни распространялся по Греции, двигаясь с юга на север, причем он так и не сумел полностью затронуть Фессалию. Соответственно, неизбежно складывается гипотеза о том, что перед нами культура пришлого населения, изначально прибывшего сюда по морю. По сравнению с эпохой неолита в Греции значительно увеличилось количество жителей, появились тщательно продуманные укрепленные здания, подобные обнаруженным археологами в Лерне, расположенной в Арголиде. В Ферми на Лесбосе было найдено беспорядочное скопление небольших домов, занимавшее значительную площадь. Более того, одновременная им крепость в Трое представляет собой узкое, но внушительное сооружение, укрепленное богатым правителем, стремившимся таким образом защитить свои сокровища. Однако в большей части бассейна Эгейского моря археологи находят небольшие неукрепленные поселения, свидетельствующие о том, что на протяжении довольно продолжительного периода в этом регионе царил мир.

Культура всего данного региона, включающего не только саму Грецию, но и острова (в том числе Крит) и Западную Малую Азию, довольно однородна. Вероятно, с этим можно связать широкое распространение определенной категории топонимов, сохранявшихся и в эпоху классики, но не являющихся греческими. Наиболее показательными примерами являются названия, оканчивающиеся на – нф, такие как Коринф, или сибилянты, которые греки записывали как су су, как в слове «Парнас». Встречаются также и нарицательные имена с подобными окончаниями, в основном представляющие собой названия птиц и растений. Топонимы, относящиеся к этим категориям, чаще всего встречаются в тех частях Греции, где расположено большинство поселений раннеэлладского периода. Гипотеза о том, что на данном языке говорили жители Греции раннеэлладского периода, являвшиеся носителями довольно однородной культуры, и что греки позаимствовали из этого языка названия многих мест и некоторое количество слов, особенно связанных с фауной и флорой, с которыми они не сталкивались на своей родине, очень притягательна.

Независимо от того, говорили обитатели Греции раннеэлладского периода на этом языке или нет, нам следует предположить, что в какой-то момент туда пришли многочисленные группы людей, говоривших на индоевропейском языке, от которого впоследствии произошел древнегреческий. На протяжении некоторого времени большинство ученых считало, что это вторжение имело место около 1900 г. до н. э. и стало причиной начала среднеэлладской стадии древнегреческого бронзового века. В настоящее время понятно, что Лерна и некоторые другие памятники были разрушены при переходе от второй фазы раннеэлладского периода к третьей, и, соответственно, появление на этой территории пришлого населения следует датировать примерно 2100 г. до н. э. Правда, можно говорить и о том, что захватчики могли прийти в Грецию несколькими волнами. Непосредственно перед 2000 г. до н. э. и после него, очевидно, произошел какой-то вооруженный конфликт, и численность населения заметно уменьшилась. Кроме того, прослеживается определенный регресс по сравнению с тем уровнем развития цивилизации, который был достигнут в раннеэлладский период. Все это свидетельствует о вторжении, но ученые не смогли прийти к единому мнению о том, откуда прибыли захватчики. Аргументы, связанные с особенностями керамики, кажутся в настоящее время неубедительными. Но вполне возможно, что примерно в то же время другие захватчики, говорившие на индоевропейских языках, вторглись в район Средиземноморья и в Месопотамию. Так, в Анатолии появились хетты, в Вавилоне – касситы, в Северной Месопотамии возникло государство Митанни, и все эти люди не могли прийти с востока или юга. После первых потрясений начался период мирного восстановления и развития, происходило постепенное совершенствование различных технологий, и в Греции появилось крайне важное нововведение – одомашненные лошади. В правление царей, похороненных в шахтных гробницах в Микенах (см. ниже) и происходивших из мест, находившихся за пределами Греции, удалось достичь поразительно высокого уровня развития. Искусство этого периода испытывало на себе влияние различных иноземных элементов, в том числе сложившихся на минойском Крите.

Культура раннеминойского Крита очень похожа на характерную для раннеэлладской Греции и современной им Малой Азии. Если выводы, сделанные на основе изучения топонимов, являются верными, то можно предположить, что жители этих регионов также говорили на одном языке. В течение среднеминойского периода, вскоре после 2000 г. до н. э., обитатели минойского Крита создали высокоразвитую и весьма утонченную цивилизацию, значительно превосходившую все достижения их предшественников и их современников, живших в материковой части Греции. Основными ее центрами стали города, расположенные в центре острова, – Кносс на севере и Фест на юге. Судя по всему, дворцы этого периода, которые, однако, сложно отделить от более поздних зданий, как и более ранние постройки, не имели в своей основе какого-либо четкого плана, а представляли собой всего лишь сосредоточение различных групп помещений вокруг центрального двора. Однако сам их размер свидетельствует о могуществе и богатстве построивших их правителей. Фрески, украшавшие стены, и керамика, которой пользовались обитатели дворцов, ясно свидетельствуют, что на протяжении длительного периода жизнь в этом ныне потерянном мире была радостной и изысканной. В настоящее время ученые спорят о том, насколько сильно на минойский Крит повлияли контакты с высокоразвитой цивилизацией Египта. Однако в любом случае перед нами не просто сообщество людей, подстраивавших под себя воспринятые извне образцы, а очень своеобразная и процветающая цивилизация.

Количества изображений кораблей, имеющихся в нашем распоряжении, достаточно для того, чтобы понимать, насколько важную роль играло для этих людей море. Созданное ими искусство оказало огромное влияние на существовавшее в соседних областях, сначала на созданное жителями островов, а затем на искусство материковой Греции. Эллины, жившие в V в. до н. э., были совершенно уверены, что Минос правил из Кносса морем. Кроме того, в Афинах огромной популярностью пользовалась легенда о том, как Тесей убил Минотавра и спас город от уплаты Криту ежегодной дани юношами и девушками. Однако ко времени появления письменных источников, которые мы способны прочитать, власть Крита над морем и материковой частью Греции (если она вообще имела место) закончилась – теперь островом владели сами греки. Сильный пожар, случившийся в Кноссе около 1400 г. до н. э., привел к тому, что некоторое количество глиняных табличек с надписями было сильно обожжено, благодаря чем они сохранились до нашего времени. Вырезанные на них тексты, написанные на древнегреческом языке, были расшифрованы, и выяснилось, что они представляют собой административные документы. Однако это была не самая ранняя форма письма, использовавшаяся на Крите. До нее существовала пиктографическая письменность, и ее более поздняя форма, получившая название «линейное письмо А», до сих пор не расшифрована и, возможно, использовалась для записи не-греческого языка, на котором говорило само население минойского Крита. Письмо, названное линейным письмом Б, сложилось на более поздней стадии развития письменности. В нем продолжили использовать некоторые более древние символы, не очень удачно адаптировав их к записи слов на древнегреческом языке, впервые отразившемся именно в этих источниках. Для того чтобы понять, как он появился в Кноссе, нам следует вернуться на материк.

Сведения о микенской Греции мы стали получать, когда Шлиман обратил свое внимание на хорошо укрепленную, но сравнительно непримечательную крепость – Микены, находящиеся в северо-восточной оконечности Арголиды. В шахтных гробницах, расположенных в большом могильном круге, прямо за Львиными воротами, было обнаружено поражающее воображение количество золота, маски, надетые на лица умерших, украшения для одежды и произведения ювелирного искусства, сосуды и многое другое, что позволяет нам, вслед за Гомером, вполне заслуженно называть Микены «златообильными». Впоследствии был обнаружен еще один, более ранний могильный круг, расположенный за стенами более поздней крепости, и мы вполне можем с уверенностью говорить о том, что эти изменения, совсем не похожие на все, что, как нам известно, происходило на материке прежде, начали происходить еще до конца бронзового века, около 1600 г. до н. э.

Возможно, использовать термин «микенский» относительно последней стадии бронзового века или называть преобладавшее тогда население «микенскими греками» неправильно, но эти названия удобны, и к настоящему времени их употребление неизбежно. Нерешенным остается вопрос о том, была ли Греция в XIV–XIII вв. до н. э. в той или иной степени единым государством со столицей в Микенах. Дворцы и богатые гробницы были найдены и в других городах, и в нашем распоряжении отсутствуют археологические данные, которые позволили бы говорить, что другие центры находились в те времена в зависимости от Микен. Для керамики и других артефактов, которые изготавливали в XIII в. до н. э. во всем регионе, характерна удивительная однородность стиля, и у этого явления должна быть какая-то причина. Однако политическое единство далеко не всегда подразумевает однообразие культуры и само по себе не является достаточным объяснением для него. Кроме того, расшифрованные письменные источники составлялись для управления местностями, центрами которых были Кносс и Пилос, и в них нет подтверждений того, что оба этих города находились в зависимости от Микен. В них нет даже косвенных сведений об отношениях, сложившихся между этими центрами.