– Стойте… Я что-то увидела. Вот…

Элин показывает.

Джастин отматывает назад и замедляет видео до нормальной скорости.

В левом нижнем углу экрана мимо камеры, пошатываясь, идет женщина, в ее руке что-то болтается. Несмотря на сумеречное освещение, Элин уверена, что это погибшая женщина – та же длина волос, та же одежда.

Женщина останавливается в центре павильона для йоги и идет к заграждению. Кладет на балюстраду шарф. Тот соскальзывает и падает с другой стороны.

Через несколько секунд камера поворачивается вправо, и сцена больше не видна. Элин разочарованно наклоняется вперед, и камера медленно скользит обратно. Когда женщина снова появляется, она уже наклонилась через балюстраду, как будто пытаясь достать шарф.

Внезапно ее ступня рывком дергается назад, и женщина наклоняется через балюстраду еще сильнее. Этого оказывается достаточно, чтобы она начала запрокидываться, и теперь падение уже не остановить. Вес тела и инерция несут ее вниз головой через заграждение, ноги вытянуты вверх, лицо и тело прижимаются к другой стороне стеклянной панели.

Руками она по-прежнему цепляется за балюстраду. На краткий миг Элин кажется, что женщина сумеет выбраться, но этого не происходит. Через секунду ее правая рука отпускает ограждение, левая неуклюже выворачивается в суставе, и она делает кувырок, ноги наконец оказываются снизу.

Элин смотрит затаив дыхание – становится ясно, что женщина долго не удержится.

Время как будто замедляется. Элин не знакома с женщиной, но в это мгновение кажется, будто хорошо ее знает. Забравшись ей в голову, представляет панику, нарастающее отчаяние, когда ладони становятся скользкими от пота и она чувствует, как скользит вниз.

Такой вес не удержать. Она падает.

Все молчат, по-прежнему глядя на пустое пространство в том месте, где только что была женщина. Никакие слова не могут заполнить эту пустоту.

Утренний воздух тих и наполнен мускусным ароматом цветов. Вся компания медленно двигается по петляющей каменной тропе к главному зданию, пересекая тонкие полоски света, просачивающегося сквозь длинные сосновые ветви.

Вчерашняя атмосфера пьяного веселья пропала, и неловкость подчеркивается низким уровнем сахара в крови и отсутствием главного специалиста по социальным связям – Джо. Лишь в ее отсутствие Хана понимает, насколько Джо умела заполнять трещины между ними.

Когда они поворачивают за угол, Сет начинает болтать, перескакивая с одной темы на другую. Главные события цифровой жизни. Поездка в Сан-Франциско. Биооружие. Он говорит быстро, словно это может вдохнуть в их компанию жизнь, но увы. Они снова умолкают, погружаясь в мир разных звуков. Пение птиц. Голоса из какой-то виллы. Шлепанье сандалий Майи по камням.

Майя берет Хану под руку. Ее кожа на удивление холодная.

– Сету не нравится, что Джо нет рядом, да? – шепчет она. – Ты никогда не видела его с этой стороны.

Хана кивает. И впрямь удивительно. Она всегда считала, что это Сет придает Джо энергии, а выяснилось, что все наоборот. Без нее он выглядит рассеянным.

Майя поворачивается к Сету:

– От Джо до сих пор ни слова?

– Погоди-ка… – Сет хлопает по шортам – левый карман, затем правый. – Черт, я оставил телефон на вилле.

Все останавливаются.

– Мы подождем. – Калеб передергивает плечами, и Сет идет обратно. – Не торопись.

– Мне в любом случае надо отправить несколько писем. – Майя набирает текст на телефоне, но в ее движениях и легких подрагиваниях головы, на взгляд Ханы, видно раздражение.

Хана останавливается рядом с ней:

– В чем дело?

Майя пожимает плечами:

– Да все как обычно. Это по работе. Если в ближайшее время куда-нибудь не устроюсь, придется в очередной раз переезжать в квартиру поменьше.

– А что с той работой, на которую тебя рекомендовала Джо?

Лицо Майи каменеет.

– Она была временной. Несколько месяцев назад меня уволили. И с тех пор я ничего не нашла.

Хана не может понять сложности Майи с работой. Она ведь такая сильная во всех остальных сферах – покоряет горы, умеет отстаивать свое мнение, – но ей не хватает упорства в карьере. Диплом художника так ни к чему и не привел, и хотя она работала в разных местах – в галерее, в книжном, в кол-центре, – ее душа, похоже, к этому не лежит.

Майя смотрит на Хану:

– Хана, а ты иди займи нам столик. Я подожду здесь вместе с Калебом, чтобы Сет не решил, будто мы его бросили.

– Ладно, оставайтесь, – отвечает она, понимая, что это значит. – Встретимся там.

Хана медленно идет по дорожке. На жаре это тяжело, но она все равно чувствует, как будто с груди сняли тяжкий груз. Ужасно так говорить о собственной семье, но в одиночестве ей дышится легче.

Наверху, у павильона для йоги, она видит группу людей. Туда стекаются все новые, и она выворачивает шею, пытаясь узнать, на что они смотрят.