Я настолько устаю, что мне совершенно некогда переживать из-за разлуки с Рафи и моим виброножом. Из-за того, что на два месяца мне суждено стать самозванкой.

Несмотря на всю усталость, в ночь перед моим отъездом мы с сестрой не спим.

– Пока меня не будет рядом и я не смогу тебя спасти, на твою жизнь нельзя покушаться, – говорю я ей. – Это запрещено.

Рафи закатывает глаза и, вильнув в сторону на скайборде, улетает вперед.

– Мне это не грозит. Пока ты там будешь наслаждаться приключениями, я буду прятаться здесь!

– Целых два месяца? – Я догоняю ее, чтобы она видела мое изумленное лицо. – Как же ты это переживешь?

Мою шутку она не оценила. Либо просто не подала виду.

Вскоре мы достигаем края отцовских владений, где заканчиваются вырубленные участки, и навстречу нам с ревом, словно стена цунами, поднимается темный лес.

Рафи, не сбавляя скорость, ныряет в толщу веток. Закладывает резкий вираж вправо и лавирует между деревьев. Она скользит низко к земле, чтобы лианы кудзу [10] не сбили ее с ног.

Я следую за ней, согнув колени и наблюдая за лампочками на своем скайборде. Нам необходимо держаться как можно ближе к окраине леса, где подъемники еще удерживают городской магнитной решеткой.

Ветки больно хлещут по лицу и рукам. Я перевожу айскрин в режим ночного видения, и тело Рафи превращается в виляющее из стороны в сторону тепловое пятно на фоне холодного голубого леса. Как только мы резко огибаем очередной ствол дерева, на моих запястьях оживают и начинают вибрировать магнитные напульсники – им кажется, я сейчас упаду.

Вдруг перед Рафи в воздух взмывает стая птиц, жемчужно-белая в режиме ночного видения. Мы продираемся сквозь шквал хлопающих крыльев и оказываемся на самой границе участка, где действуют наши подъемники. В этом месте верхушки деревьев расступаются, и перед нами предстает небо.

Рафи от страха резко тормозит.

– Осторожнее. – Я показываю вниз – на ее скайборде мерцает всего одна лампочка.

Но она смотрит не туда. Ее взгляд прикован к нашему дому, черной башне, возвышающейся среди ровного моря выстриженных садов и утопающих в мягком свете дорожек. На горизонте покачиваются несколько охранных дронов, которые следят за порядком в лесу и за нами.

– Это тебе, сестренка, нужно быть осторожнее.

– Со мной все будет хорошо. – Я протягиваю к ней руку и придвигаю ее ближе к границе. На ее доске загорается еще один огонек. – Меня всю жизнь готовили к этому.

– Тебе нравится вся эта ситуация, – с горечью произносит она. – Ты хочешь уехать от меня.

– Рафи, я не хочу тебя оставлять. Но меня достали все эти тренировки. Это же такая скукотища. – Мои слова ее не убеждают, поэтому я добавляю к ним немного правды: – Может быть, мне пойдет на пользу пожить какое-то время в открытую. А ты узнаешь, каково это для меня – постоянно прятаться.

Рафи подплывает ко мне на скайборде и обнимает за плечи.

– Когда у власти буду я, тебе не придется прятаться.

У меня внезапно пересыхает во рту. Она никогда не произносила эту мысль вслух. Да и я никогда об этом не задумывалась.

Сейчас наш отец проходит второй этап процедуры увеличения продолжительности жизни, когда даже самая лучшая операция для пожилых не избавляет от потрескавшейся кожи вокруг глаз.

В это трудно поверить, но рано или поздно он умрет.

– Я поведаю о тебе всему городу, – еле слышно шепчет Рафи, хотя над лесом не могут витать частички шпионской пыли. – Расскажу, что это ты приветствовала толпу. Что только благодаря твоей храбрости нас не убили.

Я выдавливаю из себя улыбку. Но от мысли о том, что все узнают о нашей тайне, у меня сводит живот.

– Думаешь, они не разозлятся из-за нашего обмана?

Сестра мотает головой:

– Это ведь не наша вина.

Каждый раз, когда она так говорит, у меня сваливается камень с души.

Может быть, я не всегда буду частью огромной лжи нашего отца.

– Я хочу тебе кое-что отдать, – говорит Рафи. – Свой сирано.

– У меня уже есть. – Все это время я тренировалась с ним и научилась прислушиваться к его тихим подсказкам, при этом не отвлекаясь на него самого. Аппарат в ухе помогает мне в вопросах этикета и сопоставляет те или иные лица с их именами. Даже исправляет мои неправильные глаголы.

– Но не такой. – Она вытягивает из-за уха блестящую металлическую дужку.

Я с хмурым видом смотрю на нее.

– Мой намного меньше.

– Да, но мой умнее. Он просматривает новости, производит оценку, переводит на ходу. В дикой местности он способен улавливать сетевые каналы спутников. – Рафи улыбается. – Но сам он совершенно пассивен. Не передает никакой информации. Поэтому никто не сможет его засечь.

Она протягивает мне сирано. Теплый металл ложится в мою ладонь.

– Почему ты не говорила мне о нем?