«Владик» посмотреть не получилось — как только приземлились, пересели на такой же самолет и полетели уже в Омск. Этот маршрут гораздо популярнее, так что закутка нам не перепало — пришлось лететь вместе со всеми и улыбаться дивящимся на наряженного в традиционное кимоно деда советским гражданам, среди которых попадались и корейцы с китайцами, но к ним все давно привыкли, а вот мы — настоящая экзотика!

Этот перелет длился гораздо дольше — велика страна моя родная! Кормили в этот раз курочкой, но не мифической бледно-синей, а вполне нормальной. Может из-за нас, а может ее эпоха наступит попозже, не знаю. Улетая в ночь, прибыли в ночь же. Покинув скромный терминал, погрузились в «ЗИЛ-114», который сопровождало аж четыре машины ГАИ.

— Это на таком Брежнев ездил? — Спросил я Николая Степановича.

— Верно, — С улыбкой кивнул он, — Но, разумеется, не на конкретно этой машине.

— Большая честь! — Без иронии подвел я итог и перевел для деда: — Можно сказать, что нас везут на лимузине, достойном премьер-министра.

— «Хонда» мне больше нравится, — Не поддался на чиновничью магию дед, — Но честь действительно велика!

Местный аэропорт расположен прямо в городской черте, поэтому, по весьма скудно освещенным улицам ночного Омска (температура очень свежего, особенно по сравнению с засранным выхлопами Токио, воздуха, +14) двинулись к месту заселения — за город. Привыкший сначала к жизни в капиталистической России, потом — в Японии, мозг визжал от сенсорного голода — ноль рекламы! — а внутри шевелилось что-то нехорошее, заставляя отмечать латаную-перелатанную дорогу, обшарпанные дома и закрытые по случаю позднего времени магазины. Параллельно душа пела и ликовала — это все моё, родное! Хрущевочки! Брежневки! Частный сектор! Хе, здание в стиле «советский ампир»! Увидев на остановке ярко-красную надпись из трех букв (которая «х*й») радостно заржал. Родина!!!

Дед недоуменно покосился на меня, Кадо-сан, который русский знает, надпись тоже увидел, поэтому покраснел, а Николай Степанович извинился, сославшись на неэффективную работу местных властей и пообещав всех наказать. Рассказывать ли ему, что в порыве подросткового бунта я оставляю в каждом японском городе, куда меня возят на встречи с читателями, по такой же надписи в не сильно приметных местах? Заодно такими надписями обзавелись Каир, Лос-Анджелес и Филадельфия. Не, не стоит!

На переезде через реку Иртыш произошел казус — пришлось остановиться у переезда и подождать, пока проедет длинный «товарняк» — один из «гайцов», к видимому неудовольствию Николая Степановича, пошел ругаться с ответственным за переезд работником. Оба трясли бумажками, и делали это до тех пор, пока проблема не рассосалась сама собой, и мы поехали дальше.

— Простите за это, маршрут был заранее согласован, но… — Слегка поклонился посольский.

— Но у вас огромная страна, и ломать налаженные логистические схемы из-за нас не стоит! — Беспечно улыбнулся я ему.

— Спасибо за понимание, Одзава-сенсей! — Поблагодарил он.

— Давайте вы меня Иоши-кун будете называть, а я вас по старом — по имени-отчеству! — Предложил я.

Ну напрягает меня, когда человек на много лет старше «сенсейкает» и «самает». В Японии-то оно нормально, а здесь…

— Хорошо, Иоши-кун! — Покладисто согласился он.

— Расскажите немного о месте, куда нас везут? — Спросил я.

— Санаторий-профилакторий, — Пожал он плечами, — Не курорты Окинавы, конечно, но там очень красиво. Вокруг — сосновый лес.

— Мне нравятся леса! — С улыбкой поощрил его я.

Разговор на тему «пожалей семью Антона-то!» состоялся еще в Японии — для этого пришлось заехать в гости Люде в медицинский центр — двойню она донашивает именно там, поддавшись уговорам мужа. Итог его — в гости на все время прибывания не заселяться, а дополнительно, «тайком» от меня, в Омск уехал контейнер со жратвой, отчего меня немного покоробило — тут что, голод?! — но Люде виднее, она же аборигенка. Так что во время ужина в гостях у семьи Паршиных деду будет куда макать мясо — с соевым соусом в СССР внезапно некоторая напряженка. Странно — Вьетнам же вроде братушки, они что, не могут соуса наквасить?

Выехали за город — частный сектор смотрелся гораздо ухоженнее, чем в мое время (в Омске я не бывал, но жил рядом, так что спроецировать увиденное на другие Сибирские города вполне легитимно) — сносить его пока никто не планирует, поэтому хозяева поддерживают жилище в порядке. А какой смысл чинить халупу, если на ее месте через пару лет построят многоэтажку? Я бы тоже не заморачивался. Дорога сначала потеряла остатки товарного вида, а потом, неожиданно, превратилась в нормальную и подозрительно попахивающую гудроном — не удивлюсь, если проложили специально к нашему приезду. Очковтиратели, блин!

Добрались до ворот, охраняемых аж целым милиционером с «Макаровым» в кобуре. Минутка на «посмотреть бумажки», и нас пропустили внутрь. На лице деда прямо читалось «И это — лучшее, что у них нашлось?!», а мне было норм — пара кирпичных двухэтажек, куча набухающих почками яблонек во дворе, скамейки, бюст кого-то незнакомого, и, как обещалось, сосновый лес, обступающий санаторий со всех сторон.

Я специально просил на этапе согласования «не отвлекать важных людей ради неважного меня», что посольские восприняли правильно — из официальных мероприятий у нас только завтрашнее интервью Советскому телевидению, потом отправимся к Паршиным, на следующий день примем участие в местном Первомае, а послезавтра я иду в поход с ночевкой с классом Антона и парочкой взрослых — их учитель физкультуры и Николай Степанович. Дед в это время проведет мастер-класс в местной школе олимпийского резерва, куда загонят всех дзюдоистов города. Как только я вернусь из похода, полетим в Москву. Там нас ждет уже другая программа, понасыщеннее. Увы, никакого «можно просто посидеть со сверстниками за гаражами?» мне никто не позволил. Никакого праздника для малолетнего попаданца!

Разместили нас по отдельным спальням, оснащенным двуспальными компаниями, импортными «видеодвойками» производства «Сони», письменными столами, горшками с цветами и мягким ковром. Стены и батарея выглядели подозрительно свежо — очковтирательства хватило и на ремонт. Перед сном немного посмотрел Советское телевидение, откуда почерпнул потешную, несколько рискованную, но вполне перспективную, на мой взгляд, идею. Но просить нужного человека придется уже в Москве, поэтому временно выкинул из головы, вырубил телек и решил проверить один анекдот. Для этого громко произнес в пространство: