Поход к фотографу с живой змеёй, демонстративно посаженной в купленный новый баллон, моментально принёс нужные мне плоды! И мои фотографии наконец-то оказались у тётечки из канцелярии. Ну, как оказались... Собственно, я их и занёс, забрав ещё влажные снимки из трясущихся и тоже влажных, но от страха, рук фотографа.

Тётечка не сводила идеально круглых глаз с баллона, из которого на неё так же гипнотически взирала сонная гадюка, иногда прощупывая стекло языком. Клятвенно заверенный в том, что всё с моими документами будет тип-топ, я в благостном расположении духа покинул столь гостеприимную женщину. Женщины они такие: к ним с лаской и змеёй, и они с лаской змеиной.

На улице оживлённо галдели дети, ожидая меня возле мэрии.

Выйдя на крыльцо, я взмахнул самодельным крюком для поимки змей и выкрикнул клич:

— Смерть змеям!

Дети тут же подхватили его и помчались по улице впереди меня. Я едва успел заскочить к тётушке и оставить баллон, плотно замотав горловину тканью. Геноцид змей продолжался весь день и начался он, как и сказал дядюшка Джо, с дома мэра города Холь-Холь. Здесь оказалось целое логово этих рептилий.

— Ааа! — самозабвенно орала хозяйка дома, улепётывая к соседям.

Дети радостно вторили ей, громко выражая свой восторг очередной пойманной змее. Таким образом, мы обошли весь невеликий город, перезнакомившись со всеми его обитателями.

Неосмотренной у меня оставалась железнодорожная платформа. Там тоже могло быть много змей, благо есть, где спрятаться, но это уже завтра. Пятнадцать голов снова оказались переданы дядюшке Джо, я получил деньги и ушёл к себе.

Следующий день мы вместе с детьми провели на железнодорожной станции. Пришедший на станцию поезд из Аддис-Абебы остановился на десяток минут. В одном из его спальных вагонов (единственного на весь поезд) у окна сидели два француза. Увидев человека, окружённого бурлящим черноголовым детским водоворотом, они заинтересовались происходящим.

Дети орали то по-арабски, то по-французски, и французы прекрасно их понимали, если исключить ужасный акцент негритят. Подойдя к окну в тамбуре вагона, пассажиры с трудом открыли его и пытались разобраться в отрывистых детских выкриках.

— Он ловит змей, — сказал один другому.

Тут из соседнего купе вышел американец.

— Что они делают? — спросил он на своём родном языке у французов, ничуть не озаботившись, что его могут не понять. Однако один из французов английский понимал и ответил:

— Они ловят змей.

— Ммм, дети их загоняют, что ли?

— Судя по всему, они ищут, а тот негр их ловит. О! Он поймал!

И действительно, африканец ловко подцепил змею специальным крюком и, перехватив за шею, опустил в тут же подставленный мешок. Завязав его, он отправился вслед за другим ребёнком, что буквально подпрыгивал от нетерпения и истошно вопил, тыча пальчиком на груду камней, в тени которых и притаилась змея.

Её постигла та же участь, что и предыдущую. Поизвивавшись в воздухе, она также попала в мешок, не будучи в состоянии изменить свою судьбу.

— Ловко он, — бросил американец. — Может заплатить ему денег, пусть поймает ещё и покажет нам.

— Поезд уже уезжает, он не успеет.

— Тогда пусть принесет то, что поймал! Я куплю и расстреляю у него на глазах.

Француз крикнул, подзывая змеелова. Дети быстро перевели ему слова, змеелов кивнул и приблизился, улыбаясь во все зубы.

— Спросите у него, сколько он хочет за то, что будет держать змею, а я расстреливать её в воздухе?

Негру перевели, тот ещё радостней осклабился и сказал: сто баксов!

— Гм, ладно. Вот деньги! — и американец швырнул в окно несколько купюр. Триста долларов, если быть точным. Негр с готовностью бросил мешок на землю и выпустил оттуда одну змею. Сжав её хвост, раскрутил и тотчас же отставил руку в сторону, кивнув американцу.

Держа наготове пистолет, тот открыл огонь по змее. Завизжали пули, дети бросились врассыпную, а в руке у змеелова осталась только половина тела. Откинув хвост в сторону, негр повторил трюк. И снова американец открыл огонь, расстреляв полную обойму по змее и попав в неё только последней пулей. Змеелов также хладнокровно отбросил в сторону хвост и полез за следующей жертвой.

В это время раздался пронзительный свист головного состава, и поезд медленно тронулся. Изо всех вагонов послышались возмущённые выкрики: иностранцы негодовали по поводу того, что кровавая забава ещё не окончилась, а поезд уже поехал. Но машинисту было глубоко плевать на чьи бы то ни было хотелки. К тому же, напуганный выстрелами, он не желал больше задерживаться на станции.

— Кидай! Кидай змею на меня! — заорал американец, когда змеелов уже схватил третью гадюку. Тот кивнул и, мощно раскрутив её, что есть силы метнул в уходящий вагон. Американец мгновенно напрягся и, направив пистолет на летящую змею, открыл из него огонь как в стрельбе по тарелочкам. Змея никак не могла увернуться от пуль. Её жизнь зависела от меткости стрелка, но тот не подвёл и одной из пуль смог разрубить тело змеи пополам. Восторженный рёв всех зрителей стал ему достойной наградой.