— Устраивайте аукцион поскорее, пока среди других ювелиров не нашлось столь же отчаянных смельчаков, как вы, Оскар, — улыбнулась Аня. Она спешила: ей надо было успеть до вечера устроить одно важное дельце.

Силорк сидел в своей каморке на центральной площади, маясь от безделья. Вчера хоть девчонку утопить довелось, важное дело сделать, а сегодня преступников что-то не появлялось. С тех пор, как всяким мелким ворьём начали заниматься в поместьях магистра, работа палача стала скучноватой. Силорку в страшном сне не могло привидеться, что он критикует распоряжения ужасного магистра, но хоть детвору тот мог бы оставить в городе? Тогда было бы кого пороть, со смаком протягивая красную полосу по нежной детской коже…

Невеста сегодня тоже не появлялась — вместо неё мимо пробежал её младший брат. Покрутился у входа на рынок и снова прошёл у каморки Силорка, украдкой на него поглядывая.

«А мы теперь вроде как родственники», — сообразил палач и решил проявить родственные чувства:

— Эй, иди сюда, пряником угощу! — крикнул он, тщетно напрягая память, отыскивая в ней имя брата невесты.

Пацан быстро подскочил, схватил пряник, буркнул «спасибочки», оглянулся по сторонам и явно хотел что-то сказать, но втянул голову в плечи при виде стражников и ускакал молча. Однако с площади так и не ушёл, а продолжил кружить вокруг управы, кидая на Силорка многозначительные взгляды. Палачу надоело это мельтешение, он вышел из каморки, ухватил юнца за руку и отволок в сторонку, требовательно рыкнув:

— Чего сказать хочешь? Я секретов не люблю!

Парнишка осмотрелся и зашептал:

— Мои родители не знают, сестрица скрывает от них правду, а я-то видел, к кому она по ночам бегает! И вам бы не худо глянуть, господин палач, я вам по-мужски советую сегодня вечером проследить, куда моя сестрица на ночь глядя отправится. Вы человек добрый, пряниками угощаете, не хотелось бы, чтоб с вами беда приключилась…

— Какая беда, что ты мелешь?! — возмутился палач. — Если у сестры твоей полюбовник имеется, так это с ней после свадьбы беда случится, коли не девкой окажется!

— Я предупредил, моя совесть чиста, — ответил парень, вывернулся из цепкой хватки Силорка и ускакал.

Мрачный, как грозовая туча, палач остался сидеть на площади, продумывая план слежки за невестой. А «брат невесты» дошёл до дома свахи Аннет Сток, в её комнате обернулся самой свахой и понадеялся, что клиентка в точности исполнит все указания.

В вечерних сумерках хмурый Силорк гневно наблюдал за тем, как его невеста тихонько выскальзывает с заднего хода ветхого родительского домишки и быстро семенит в сторону центра, кутаясь в большой платок. Её милое личико несколько раз мелькнуло в свете масляных фонарей, не давая усомниться, что он идёт по следу именно своей невесты, а не посторонней девицы. Невеста заскочила в большой городской парк и пересекла его, подобравшись к ограде самого величественного из городских особняков: особняка магистра. Тут она замедлилась и стала прогуливаться вдоль ограды, увитой плетьми дикого винограда и скрытой густыми кустами. В темноте кустов раздался тихий скрип, как от открывшейся калитки, и к девушке приблизился высокий мужской силуэт, выскользнув из тени акаций.

— Заставляешь себя ждать, — холодно и недовольно произнёс голос… Дьявола Дайма!

— П-п-прости, — испуганно пролепетала невеста Силорка, но её не стали слушать, молниеносным жестом притянув к мужскому телу и впиваясь в губы жёстким поцелуем.

— Я не люблю ждать, если ты забыла, — прорычал мужчина, отрываясь от девушки. Его лицо попало в полосу лунного света, и потрясённый Силорк убедился, что на свидание его невеста прибежала действительно к магистру!!!

К самому магистру!!! Палач протёр глаза, чтобы вновь узреть невероятное!

— Пока тебя не было, ко мне посватались, — поспешно прошептала невеста палача, — это…

— Неважно, я устраню помеху. Не люблю делиться, знаешь ли, — поморщился Дьявол Дайм и потащил девушку в кусты к ограде.

Опять тихий скрип калитки — и всё смолкло. Неимоверно потрясённый палач остался стоять за деревом, чувствуя, как на его собственной шее затягивается петля, а под ногами знакомо поскрипывает постамент виселицы, только его роль в вечной драме сменилась на противоположную. «Устраню помеху». Как, ну как его угораздило посвататься к любовнице магистра??!!!

«Бежать!!!» — вспыхнула мысль в голове Силорка.

«Нет, вначале повиниться перед магистром и заверить, что ничего не ведал, к его бабе не приставал… — Вспомнив, как зажимал девку в углу при свидетелях, Силорк отчаянно взвыл и решил: — Паду на колени, поклянусь забыть про сватовство, как про страшный сон, и прочь побегу из чёртова города куда подальше! На палачей везде есть спрос, на Эзмере свет клином не сошёлся. Только бы магистр не сжёг меня на месте! Только бы не сжёг! Ну не будет же он сильно бушевать из-за случайной девки?! Главное — не проговориться при свидетелях, кто его баба, а то точно сожжёт! Нет, из-за нищей простолюдинки он казнить меня не станет, ведь так??? Сегодня одна грелка для постели, завтра другая… Но как же меня угораздило-то, а?!!»

Ночь палач провёл без сна, в нервном беспокойстве, то и дело обливаясь холодным потом и продумывая пути побега из Эзмера. К утру его лихорадило, собственная гибель от рук магистра казалась неминуемой.

Совет Дьявола пристальней присмотреться к жертвам сектантов оправдал себя. Ранним утром Ригорин в десятый раз перебрал карточки с данными о жертвах, вынужденно признавая: алтарь и мистический антураж были лишь прикрытием, на самом деле отношения к оголтелому фанатизму эти серийные убийства не имели. И жертвы и их непосредственные убийцы выбирались очень тщательно: последние — так, чтобы не оставить ни единой ниточки к заказчикам, а сами жертвы…